Юлия Лунева - Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908–1914)

Свидание императоров двух стран состоялось в Потсдаме 22–23 октября (4–5 ноября) 1910 г. В переговорах приняли участие также Сазонов, Бетман-Гольвег и Кидерлен-Вехтер. Монархи в своих беседах касались политических дел лишь в самых общих чертах. Переговоры Сазонова с представителями германского правительства носили более конкретный характер. Они затрагивали, в частности, вопросы железнодорожного строительства в Северной Персии и возможности проведения туда соединительных линий от Багдадской железной дороги [311] См. подробнее: Силин А. С. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке. М., 1976. С. 189–190. .

Встреча в Потсдаме не устранила напряженности в отношениях между Россией и Германией и подтвердила наличие существенных противоречий между ними на Ближнем и Среднем Востоке. Официальная оценка встречи обеими сторонами была все же благоприятной. Правящие круги как России, так и Германии считали, что выработали необходимый задел для дальнейших переговоров в соответствии со своими задачами [312] История внешней политики России… С. 267. .

Петербург проявлял склонность к урегулированию локальных ближне- и средневосточных вопросов [313] Mowat R. W. The concert of Europe. P. 311. . Ему импонировало германское обещание сдерживать австрийскую экспансию на Балканах, но платить за него сменой блоковой ориентации он не хотел. В Берлине же стремились прежде всего расшатать и подорвать Тройственное согласие. Поэтому германская дипломатия настойчиво домогалась письменного документа, который фиксировал бы обязательство России не поддерживать Англию в обмен на аналогичное обещание Германии в отношении политики Вены на Балканах. Но Сазонов всеми способами уклонялся от письменного соглашения. Стало ясно, что правительство России не пойдет на сделку, подрывающую Тройственное согласие [314] Ibid. .

Англия и Франция отнеслись к русско-германским контактам настороженно. В Лондоне тревожились как за блоковые интересы, так и за позиции в Персии [315] Shuster W. M. The Stragling of Persia. L., 1912. P. 230. . Разъяснения Сазонова и Бенкендорфа внесли некоторое успокоение. 4 (17) января 1911 г. лондонская «Таймс» (Таймс) писала, что три державы Антанты в основном и главном согласовали свою политику и, если возникнет необходимость, будут и впредь координировать свои действия.

6 (19) августа 1911 г. было подписано соглашение между Россией и Германией по персидским делам (Потсдамское соглашение) [316] См. текст соглашения: Сборник договоров России с другими государствами 1856–1917. М., 1952. С. 405–407; Мировые войны XX века. Кн. 1. Документы и материалы. М., 2002. С. 26–27. . По нему Россия признавала важное значение Багдадской железной дороги для международной торговли и обязалась «не принимать мер, чтобы воспрепятствовать постройке ее или помешать участию иностранных капиталов в этом предприятии» при условии, что они не повлекут за собой денежных жертв для России [317] Мировые войны XX века. Кн. 1. Документы и материалы. М., 2002. С. 27. .

«Потсдамское соглашение было ловушкой для Англии, — писал Шустер, — Багдадской железной дорогой Германия хотела окружить Персидский залив» [318] Shuster W. M. The Strangling of Persia. P. 230. .

Итало-турецкая война явилась одним из следствий Агадирского кризиса. После вступления французских войск в столицу Марокко Фес германское правительство заявило, что Альхесирасский трактат нарушен, и потребовало для себя компенсаций. Когда немецкая «Пантера» 18 июня (1 июля) бросила якорь у Агадира, итальянские правящие круги решили воспользоваться создавшимся положением и привести в действие франко-итальянское соглашение 1902 г., в котором указывалось, что Италия не имеет никаких возражений против французского проникновения в Марокко, точно так же как «Франция не имеет никаких возражений против итальянского проникновения в Триполитанию и Киренаику» [319] История дипломатии. Т. 2. М., 1963. С. 348. .

15 (28) сентября 1911 г. итальянское правительство направило Порте ультиматум, начинавшийся с заявления, что Турция держит Триполитанию и Киренаику в состоянии беспорядка и нищеты, а турецкие власти противодействуют итальянским предприятиям в Триполи [320] Gibbons H. A. The new map of Europe 1911–1914. N. Y., 1926. P. 246–249; Gooch G. P. Before the War. Vol. 1. L., 1936. P. 433. . В ультиматуме Константинополю предлагалось принять меры к тому, чтобы предупредить всякое противодействие «итальянским властям».

Такое требование турецкое правительство принять не могло. Началась война. Россия решила использовать начало Италией военных действий против Турции, чтобы еще раз попытаться открыть Проливы для российского военного флота.

Российский посол в Париже А. П. Извольский накануне нападения Италии на Османскую империю писал 13 (26) сентября 1911 г. временно управляющему Министерством иностранных дел А. А. Нератову, что наступил момент «извлечь из надвигающихся событий наибольшие выгоды для собственных наших интересов» [321] Международные отношения эпохи империализма. Документы из архивов царского и временного правительства в 1878–1917 гг. (далее — МОЭИ). М., 1938–1940. Сер. 2. Т. 18. Ч. 2. Извольский — Нератову. 13 (26) сентября 1911 г. С. 28–29. .

Известный американский историк, исследователь Первой мировой войны С. Фей в своей книге «Происхождение мировой войны» попытку русской дипломатии открыть Проливы в 1911 г. полностью приписывает бывшему министру иностранных дел, в то время послу России в Париже А. П. Извольскому: «Извольский дважды делал тщетные и безуспешные попытки осуществить свою мысль об открытии проливов для русских военных судов. Первая попытка была предпринята во время переговоров о заключении англо-русской конвенции 1907 г. и вторая во время сделки в Бухлау в 1908 г. Обе закончились неудачей вследствие противодействия со стороны министра иностранных дел Великобритании Э. Грея и отсутствия поддержки со стороны французов. Но в конце 1911 г. Извольский решил, что обстановка в Европе сулит ему теперь больше шансов на успех» [322] Фей С. Происхождение мировой войны. Т. 1. М., 1934. С. 288. .

Извольский действительно принимал непосредственное участие в переговорах о Проливах, но «славу» с ним по праву могут разделить и его начальник, временно управляющий МИД Нератов и его друг и коллега посол в Константинополе Н. В. Чарыков.

С самого начала итало-турецкой войны британские правящие круги спешили использовать создавшееся положение, чтобы окончательно оторвать Италию от Тройственного союза. В Лондоне стремились к тому, чтобы во время войны не раздражать итальянских политических деятелей. Э. Грей указывал британским дипломатам, что «очень важно, чтобы ни мы, ни Франция не выступили сейчас против Италии» [323] Архив внешней политики Российской империи (далее — АВПРИ). Ф. Секретный архив министра. Оп. 467. Д. 707/756. Машинописные копии и переводы писем Бенкендорфа за 1909–1914 гг. Бенкендорф — Нератову. 14 (27) сентября 1911 г. Л. 91. .