Ханна Арендт - Истоки тоталитаризма

Доказательство нетоталитарной природы этой фашистской диктатуры — удивительно малое число политических преступников и сравнительно мягкие приговоры им. За годы сугубой активности, с 1926 по 1932-й, особые трибуналы для политических преступников вынесли 7 смертных приговоров, 257 приговоров к десяти и более годам заключения, 1360 приговоров меньше десяти лет и гораздо больше — к изгнанию. Сверх того, 12 тысяч человек были арестованы и признаны невиновными — процедура, совершенно немыслимая в условиях нацистского и большевистского террора (см.: Kohn-Bramstedt E. Dictatorship and political police: the technique of control by fear. L., 1945. P. 51 ff.).

Нацистские политические теоретики всегда усиленно подчеркивали, что "этическое государство" Муссолини и "идеологическое государство" (Weltanschauungsstaat) Гитлера нельзя поминать на одном дыхании (см.: Neesse G. Die verfassungsrechtliche Gestaltung der Ein-Partei // Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft. 1938. Bd. 98).

Геббельс так думал о различии между фашизмом и национал-социализмом: "[Фашизм]… ничем не похож на национальный социализм. В то время как последний идет вглубь, к корням, фашизм — только поверхностное явление" (см.: The Goebbels diaries 1942–1943 / Ed. by L. Lochner. N.Y., 1948. P. 71). "[Дуче] — не революционер, как Гитлер или Сталин. Он так привязан к своему итальянскому народу, что ему не хватает широты мирового революционера и мятежника" (Ibid. Р. 468).

Гиммлер выразил то же мнение в речи 1943 г. на совещании командного состава армии: "Фашизм и национал-социализм — это два глубоко различных явления…абсолютно не может быть сравнения между фашизмом и национал-социализмом как духовными, идеологическими движениями" (см.: Kohn-Bramstedt E. Op. cit. Appendix A.).

Гитлер в начале 20-х годов признавал родство между нацистским и коммунистическим движением: "В нашем движении сходятся две крайности: коммунисты слева и офицеры и студенты справа. Обе они всегда были наиболее активными элементами общества… Коммунисты — это идеалисты социализма…" (см.: Heiden K. Op. cit. Р. 147). Рем, шеф штурмовиков, только повторял ходячее мнение, когда писал в конце 20-х годов: "Многое разделяет нас с коммунистами, но мы уважаем искренность их убеждений и их готовность добровольно приносить жертвы, и это объединяет нас с ними" ( Rohm E. Die Geschichte eines Hochverraters. 1933. Volksausgabe. S. 273).

Во время последней войны нацисты более охотно признавали равными себе русских, чем любую другую нацию. Гитлер, выступая в мае 1943 г. на совещании рейхсляйтеров и гауляйтеров, "начал с факта, что в этой войне встретились лицом к лицу буржуазные и революционные государства. Нам было бы легко разделаться с буржуазными государствами, ибо они далеко уступают нам в воспитании народа и целеустремленности. Страны с идеологией имеют преимущество перед буржуазными государствами… [На Востоке] мы встретили противника, который тоже использует силу идеологии, хотя и плохой…" (The Goebbels diaries. P. 355). Эта оценка основана на идеологических, а не на военных соображениях. Готфрид Нессе давал официальную версию борьбы нацистского движения за власть, когда писал: "Для нас объединенный фронт системы простирается от Немецкой национальной народной партии [т. е. от крайне правых] до социал-демократов. Коммунистическая партия была врагом вне системы. Поэтому на протяжении первых месяцев 1933 г., когда гибель системы уже обозначилась, мы еще должны были дать решающее сражение против Коммунистической партии" ( Neesse G. Partei und Staat. 1936. S. 76).

Hitlers Tischgesprache. S. 113. Там мы также найдем многочисленные примеры, доказывающие, что вопреки послевоенным легендам, Гитлер никогда не намеревался защищать "Запад" от большевизма, но всегда был готов присоединиться к "красным" для разрушения Запада, даже в самый разгар борьбы против Советской России. См. особенно S. 108, 113 ff., 158, 385.

Теперь мы знаем, что Сталина неоднократно предупреждали о неминуемом нападении Гитлера на Советский Союз. Даже когда советский военный атташе в Берлине сообщил о дне нацистского нападения, Сталин не поверил, что Гитлер нарушит договор (см.: "Речь Хрущева о Сталине" по тексту, распространенному Государственным департаментом США. New York Times. 1956. June 5).

Сведения, сообщенные Борисом Сувариным ( Souvarine B. Op. cit. Р. 669), по-видимому, являются блестящей иллюстрацией этого: "Согласно Вальтеру Кривицкому, имевшему отличные конфиденциальные источники информации в ГПУ: "Вместо расчетного на 1937 г. 171 миллиона жителей, по переписи оказалось только 145 миллионов. Таким образом, в СССР не хватает почти 30 миллионов человек". И надо хорошенько запомнить, что все это случилось после раскулачивания 30-х годов, которое уже стоило предположительно 8 миллионов человеческих жизней." (см.: Communism in Action. U. S. Government. Washington, 1946. P. 140).

Значительную часть этих планов, изложение которых основано на оригиналах документов, можно найти в кн.: Poliakov L. Breviaire de la haine. P., 1951. Ch. 8 (ам. изд. под названием "Harvest of hate". Syracuse, 1954. Мы цитируем по французскому первоисточнику), но только в аспекте, относящемся к уничтожению негерманских народов, прежде всего славянского происхождения. А что нацистская машина уничтожения не остановилась бы даже перед немецким народом, очевидно из имперской оздоровительной программы, подписанной самим Гитлером. Здесь он предлагал "изолировать" от остального населения все семьи с пороками сердца и болезнями легких; их физическая ликвидация, без сомнения, следующий шаг в этой программе. Этот и несколько других интересных прожектов для победоносной послевоенной Германии содержится в циркулярном письме к крейсляйтерам земли Гессен-Нассау в форме отчета о совещании в штаб-квартире фюрера относительно "мер, которые следует предпринять до… и после победоносного завершения войны" (см. собрание документов в кн.: Nazi conspiracy and aggression. Washington, 1946 (et seq.) Vol. 7. P. 175). В том же русле лежит запланированное принятие "общего кодекса законов о чуждых элементах", которым предполагалось легализовать и расширить "институционную власть" полиции, а именно полномочия отправлять лиц, не виновных ни в каких преступлениях, в концентрационные лагеря (см.: Werner P. SS-Standartenfuhrer // Deutsches Jugendrecht. Heft 4. 1944).

В связи с этой "негативной демографической политикой", которая в своей целенаправленности на уничтожение решительно не уступает большевистским партийным чисткам, важно помнить, что "в этом процессе отбора никогда не может быть остановки" ( Himmler H. Die Schutzstaffel // Grundlagen, Aufbau und Wirtschaftsordnung des national-sozialistischen Staates. No. 7b). "Борьба фюрера и его партии до сих пор была непрестанным отбором… Этот отбор и эта борьба якобы закончились 30 января 1933 г… Но фюрер и его старая гвардия знали, что настоящая борьба тогда только начиналась" ( Ley K. Der Weg zur Ordensburg, о. D. Verlag der Deutschen Arbeitsfront. Под грифом: "Не для продажи").