Ирина Щербакова - Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Рассказ Дятлевой о первом муже: «Нет и нет его, нет и нет… Вернулся пьяный. Ночью пришли двое, у одного топор был… Слышу, хлюпает что-то…»

Мужа Дятлевой убили топором, прямо при ней. И нас поражает та отстраненность, с которой Лидия Дятлева рассказывает про это, как будто и не мужа вовсе убили. Убийца ее мужа после содеянного сам сдался в милицию. Соседка Дятлевой слышала, как в дверь стучали мужчины, а потом и ломали ее. Но ничего не предприняла. Просто укрылась с детьми в сарае. Это обычный материнский инстинкт – страх за детей?

К рождению детей отношение тоже было простое. В семьях рождалось большое количество детей. В среднем в семьях было по пяти детей. Ни о каких особых условиях для беременных тогда в деревне не знали. И относились к детям также просто, хоть это и кажется дикостью в наше время. Нельзя сказать, что мать не любила своих детей. Просто маленький ребенок в семье, пока он не вырос, – это в первую очередь не помощник, а «лишний рот». Детей было много, поэтому старшие автоматически становились няньками младших. Если кому-то и удавалось «походить» в школу, то приходилось сталкиваться с множеством трудностей.

Того, что сейчас мы все называем родительской любовью, детям того времени не удавалось в полной мере ощутить на себе.

Выживанию было подчинено все, и в послевоенные голодные годы люди, как могли, обеспечивали себя. В ход шли и обмен продуктами, и просто воровство. Дятлевы менялись продуктами с приезжими строителями-зэками.

«Так вот они у нас молоко брали, а нам давали овес. Лошадям-то овес всегда давали. Вот этим мы и спасались. Толкли, ступа была».

«У мамы-то не было пайка. Нам-то как иждивенцам давали. Войны не видали, но голодумы хватили. На детей, на иждивенцев давали-то. Корова тоже была. Вот за счет коров-то и жили».

Нам показалось интересным и необычным то, какие праздники праздновали в Шестиозерье. Кпримеру, для жителей равнозначными были выборы и Пасха. Во-первых, почему выборы считались праздником, а во-вторых, почему в атеистической стране все-таки праздновалась Пасха?

Возможно, народу просто ничего не оставалось, кроме того, чтобы верить правительству сквозь закрытые глаза. Поэтому и выборы были важным событием. Вероятно, важности выборам добавляло и полное отсутствие каких-либо иных событий на разъезде. А Пасха праздновалась и по причине того, что государственные руки попросту не всегда доходили до разбирательств на таком мелком уровне.

Мы не заметили в этих рассказах какой-либо тяги к культурной жизни. Понятно, что условия мало этому способствовали. Но в поселке все же была библиотека, его жители иногда ездили в Архангельск, Ленинград. Из всех фильмов, что привозили в клуб, был назван лишь один: фильм-опера «Чио-чио-сан».

Разъезд жил своей привычной поселково-деревенской жизнью. «Поселок» ходил на работу изо дня в день. А «деревня» каждый год с разбирательствами делила покосы, а кто-то кому-то помогал с покосом. Замечательная фраза: «Деревня жалостлива, но не милосердна». Она как раз и объясняет необычность отношений в поселке.

Итак, докопались ли мы до понимания собственных корней?

В какой-то мере да. Мы правнуки выходцев из деревни. И хотим мы того или нет, но наши прадеды передали нам частичку себя, деревенских, со всеми плюсами и минусами, со всеми противоречиями.

Эта работа изменила наши представления о глубинке. Все, что мы знали с детства – из фильмов о поселках, о веселой общественной жизни их жителей, – этот кинообраз разительно отличается от правдивого и настоящего.

В фильмах – веселый народ из села, жизнерадостные трактористы, цветущие доярки… а на деле – люди, которые испытывали в жизни мало радости и много лишений, которые нередко даже и ни разу не повидали ничего, кроме родного местечка. Они просто жили. Точнее – прожили свою жизнь.

В наших семьях в принципе не принято думать о прошлой жизни плохо. Принято даже верить этим сказочным образам деревни, идеальному образу России.

Дарья Ткачева

Школа № 55, г. Астрахань,

научные руководители Е.Д. Жукова и Н.Г. Ткачева

Моя работа – о маленькой стране Абхазии, о людях, живущих на этой земле, обычаях, традициях, о жестокой, бессмысленной войне, о разрушениях, о детях, о погибших, о Елене Дмитриевне Жуковой, пережившей эту войну, волею судьбы оказавшейся в гуще событий.

О поездке в Абхазию я и не мечтала. Все получилось совершенно случайно. Впереди было лето, позади школьные экзамены. Я планировала заняться работой, которую начала писать зимой, – о судьбе семьи Елены Дмитриевны Жуковой. Материала было совсем мало, с Еленой Дмитриевной мы встречались два раза и только привыкали друг другу. Ну никак не могли разговориться, поэтому на летние каникулы я думала вплотную заняться работой, составила даже план своих действий.

Планы изменились, когда Елена Дмитриевна предложила отдохнуть в Абхазии, у ее друзей.

К концу поездки я исписала целые тетради, верный «друг» диктофончик записал четыре кассеты воспоминаний Елены Дмитриевны Жуковой, рассказы соседей, попутчиков, водителей. Часть материала воспоминаний Елена Дмитриевна передала мне по электронной почте уже в Астрахани.

О том, как мы приехали в Абхазию

Наш поезд подошел к Адлеру. Мы уже из окон наслаждались видом моря и с волнением высматривали Елену Дмитриевну. Как и обещала, она спешила к нам навстречу в белой шляпке и белых брюках.

Адлер мне запомнился большим количеством машин, людей, магазинов, вывесок, жарой и грязью. Все это промелькнуло по дороге. Мы торопились быстрее доехать до границы – Псоу, так как там могли быть длинные очереди. Нам повезло, перейти российско-абхазскую границу оказалось проще простого (я проходила границу впервые). Для этого не нужна виза и даже загранпаспорт. Нужно лишь показать российскому пограничнику свой паспорт. А на абхазской стороне документы даже не спрашивают – очевидно, немногочисленные русские туристы теряются в потоке сотен абхазов, которые приезжают торговать на приграничный Казачий рынок.

Мы оглядывались по сторонам. Вокруг проволока, длинный мост. Было немного страшновато.

Выполнив все, как положено, мы быстро пересели в другую «газель», которая должна была доставить нас до места – в Гудауту. Трасса от границы до Сухуми – главная дорога страны. Первые впечатления об Абхазии начались именно на этой трассе. Природа – волшебная! Порой хотелось остановиться – сосновые и кипарисовые аллеи, утопающие в зелени дома, огромные, толстые пальмы, море. И вот Гагры – и шок, какой может испытать человек, столкнувшись воочию с последствиями такого чудовищного явления, как война. О грузино-абхазской войне мы что-то слышали, но масштаба разрушений и представить себе не могли. Огромное количество сгоревших зданий – целые жилые кварталы, если бы не люди на улицах, можно подумать, что мы попали в мертвый город. Елена Дмитриевна объяснила, что республика восстанавливается и жизнь идет своим чередом.