Леонид Платов - Страна Семи Трав (Повести о Ветлугине - 2)

- На самолете - в семнадцатый век!

- Как знать, как знать... - сказал задумчиво мой спутник. - А может быть, еще дальше...

Я с любопытством, уже неподдельным, нагнулся над картой.

- Оранжевый цвет - юкагиры, древнейшие жители северной Сибири, пояснил Савчук. - Синий показывает расселение ненецких племен. С юга наползает желтизна, надвигаются эвенки...

- Северная часть Таймыра, я вижу, не закрашена.

- Не зря же мы летим туда.

- "Белое пятно" в этнографии?

- Именно.

- А что обозначают красные стрелки?

- Пути продвижения русских первооткрывателей Сибири.

- Стрелки обрываются на полдороге к "белому пятну".

- В семнадцатом веке не проникли в горы Бырранга.

- Не проникли, насколько я понимаю, и в восемнадцатом, и в девятнадцатом, и в двадцатом. Почему? Горы Бырранга очень высоки, являются неодолимой преградой?

- Нет, горы не очень высокие. Просто считалось (и до сих пор считается), что идти туда незачем.

Савчук вытащил из кармана небольшую книжку, перелистал ее, нашел нужное место.

- "Северная часть полуострова, начиная с хребта Бырранга, - прочел он, - совершенно необитаема для человека". Это новинка, - добавил он, последнее по времени исследование о Таймыре, очень ценное. Автор Александр Попов. Издание Академии наук. Называется "Тавгийцы".

- Кто это тавгийцы?

- Их именуют еще нганасанами, народом ня. Старое название - самоеды...

Он быстро перебросил несколько страниц.

- "Тавгийцы - наиболее богатые оленеводы среди народов Крайнего Севера..." Нет, не то! "Тундра - родная стихия тавгийца, как знойные пески для бедуина..." Тоже не то! Ага, вот: "Тавгийцы - самая северная этническая группа Старого Света". Имеются в виду Европа и Азия.

Савчук опустил книгу на колени. Глаза его блестели.

- Вы видите, нужна поправка к этому утверждению, - заключил он. - Самым северным народом в Советском Союзе, а значит, и во всей Евразии являются не нганасаны (или тавгийцы), но "дети солнца".

- Которых обнаружил в горах Бырранга Петр Арианович Ветлугин, бежавший из царской ссылки, - сказал я тоном, не терпящим возражений.

Савчук поколебался с минуту.

- Да. Которых обнаружил в горах Петр Арианович Ветлугин, - согласился он добродушно.

"Перемирие" было заключено между нами на этих условиях.

Ночевка в Дудинке, на берегу Енисея, прошла очень спокойно, к удивлению, а может быть, и огорчению пилота Жоры. Ему, видимо, нравилось присутствовать при споре двух ученых, сохраняя при этом глубокомысленный вид третейского судьи.

Рассвет следующего дня был холодным, синим. Меня и Савчука он застал уже в кабине самолета.

Когда мы поднялись над Дудинкой, я не увидел ее прощальных огней. Мороз на совесть выбелил окна кабины. Пока я дышал на стекло и торопливо скреб его ногтями, как делают в трамвае, когда хотят проверить, не проехал ли остановку, город остался позади. Только оранжевое зарево, охватившее добрую четверть неба, напоминало о Дудинке. Вскоре исчезло и оно.

Наш пилот, боясь обледенения, поднимал самолет все выше и выше. Под крыльями запенились облака. Сидевший на тюках Савчук зевнул (в который уже раз!) и зябко поежился.

- Бр-р! - сказал он, поймав мой взгляд.

- Прохватывает?

- Еще как!

Разговор на таком холоде, понятно, не мог быть более содержательным.

По курсу самолета - один из самых юных наших заполярных городов, Новотундринск, раскинувшийся на самой границе леса и тундры. Там придется попрощаться с Жорой и пересесть с самолета на санки, запряженные оленями. Что ж, повернемся спиной к цивилизации, к двадцатому веку, и углубимся в каменный, стремясь на поиски сказочных о детей солнца"!

Воображаю, как холодно будет на санках!..

Солнце появилось в положенный час. Оно появилось даже раньше положенного часа, так как мы летели на очень большой высоте. Огромный шар выкатился на край горизонта, и колышущиеся, как океан, облака бережно приняли его. Тотчас же длинные алые пятна, будто следы брызг, протянулись по облакам с востока на запад.

Я засмотрелся на игру солнечных лучей. Наверное, впереди от вращения пропеллера образовался пестрый вихрь, радужные концентрические круги.

"Дети солнца"... Странное название - "дети солнца"!..

К ним шли (но не дошли) первооткрыватели Таймыра, лихие стрельцы Мангазейского острога. К "детям солнца" шел (и пришел!) с северо-востока, со стороны моря Лаптевых, беглый ссыльнопоселенец Ветлугин. К ним стремились и мы теперь.

В горы Бырранга, на Таймыр, на Таймыр!..

Пригревшись на солнышке у окна, я незаметно задремал.

Меня разбудила тишина. Рев моторов прекратился. Рядом стоял улыбающийся Савчук.

- Как? Уже Новотундринск? - спросил я, вскакивая.

- Видите, как хорошо, - сказал мой спутник. - И не заметили, как долетели. А сколько лет пришлось добираться до Таймыра землепроходцам, первооткрывателям!..

- Так ведь то было три века назад, - пробормотал я, протирая глаза и стряхивая дремоту.

6. КИНОСЕАНС В ТУНДРЕ

Новотундринск, районный центр, стоит на краю леса.

Приблизясь к тундре, лес не обрывается круто. Низкорослые, кривые лиственницы - все, что осталось от могучей сибирской тайги, - еще цепляются за жизнь в долинах рек. Там они хоронятся от свирепых ветров, находят влагу, питательные вещества, принесенные сверху (то есть с юга) течением. Повторяя речные извивы, полоски леса проникают далеко на север. Это как бы мыски, врезающиеся в безлесную арктическую степь.

Новотундринск расположен на одном из таких мысков.

Город был совсем еще молод, только отстраивался. На каждом шагу рядом с деревянными домами попадались остроконечные чумы, крытые оленьими шкурами, напоминавшие обыкновенные шалаши. Некоторые улицы представляли собой пока что пустыри, и лишь дощечки с названиями свидетельствовали о том, что тут в ближайшее время - возможно, даже этим летом - поднимутся дома.

Тундра росла ввысь, тундра строилась!..

Мы прибыли в Новотундринск во второй половине дня. Пока добирались до Дома приезжих, распаковывали вещи, умывались, уже свечерело. (В это время года смена дня и ночи за Полярным кругом происходит так же, как и в средних широтах.)

Полагалось бы малость отдохнуть, но Савчук не хотел и слышать об отдыхе. Наспех перекусив, он потащил меня в Новотундринский райком партии.

- В райком? Почему в райком? - удивился я.

- А я так привык. Полевую работу обязательно начинаю с посещения местных партийных организаций. Понимаете, очень важно для ориентировки: указывают нужных людей, подсказывают решение, помогают уточнить маршрут...

Мысль показалась мне здравой - спутник мой, видимо, умел разбираться не только в архивах и был сейчас в своей сфере.

По дороге в райком я остановился у группы лиственниц.

Дерево это по справедливости можно назвать северным оленем среди растений, гак оно неприхотливо.