E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Это были два человека, которые оживляли весь бивуакъ. Тамъ, где они появлялись, хохотали отъ души, искренно, до слезъ.

Ихъ юморъ былъ живой, едкій, безпощадно отражавшій ошибки всехъ. Попадало всемъ, кто бы ни оплошалъ и провинился. Насколько остроумно они вышучивали Стесселя, Фока и КR, настолько же попадало и ихъ товарищамъ и нижнимъ чинамъ.

– Ну-съ, Евгеній Константиновичъ, съ пафосомъ началъ Чивчинскій – вынимайте свои походныя скрижали и пишите: Стессель едетъ учить Фока, ученикъ-учителя; Артуръ устоитъ; честь Россіи будетъ спасена…

До глубокой ночи пріятели на все лады варьировали готовящееся свершиться событіе.

Съ утреннимъ холодкомъ выехали мы съ Худобинымъ изъ деревни Литангоу на 11-ую версту железной дороги – место расположенія штаба генерала Фока.

Пришлось ехать почти по бездорожью.

Какихъ огромныхъ трудовъ стоило подвозить на позиціи орудія, снаряды, фуражъ, продовольствіе, да еще на нашихъ тяжеловесныхъ, неуклюжихъ повозкахъ. Ничего, все преодолевали и преодолели наши солдаты, только безрезультатно.

Часамъ къ 7 показались железнодорожныя постройки. Опоздалъ. Отъ станціи тянулась уже огромная кавалькада всадниковъ.

А, наконецъ-то, начальникъ раіона и его многочисленная свита!

Подтянувшись, поскакалъ навстречу "грозе японцевъ".

Въ самой голове кавалькады, плавно покачиваясь на своей огромной, упитанной кобыле, ехалъ самъ генералъ Стессель, сосредоточенно беседуя съ Фокомъ.

Свита вместе съ генераломъ Кондратенко следовала въ почтительномъ отдаленіи.

День стоялъ теплый и ясный. Солнце еще не пекло. Свежесть утра растворялась въ пріятной теплоте ранняго дня.

Набравшись храбрости, я прямо подскакалъ къ генералу и, круто повернувъ коня, поздоровался съ нимъ и поехалъ рядомъ справа.

Рисковалъ я многимъ.

Генералъ Фокъ, поздоровавшись со мной, немедленно отсталъ и присоединился къ группе свиты.

– А, и вы пріехали? Отлично, отлично. Хотите осмотреть наши позиціи?

– Если разрешите, ваше превосходительство.

– Конечно, разрешаю. Поедемъ, посмотримъ, что тутъ творится. Инженеры много мудрятъ, много они тутъ денегъ изводятъ. Ничего съ ними не поделаешь – и это надо и то надо. Ну, да ведь со мной не пошутишь: я ведь ихъ повадку знаю.

– Да, кажется, работы производятся энергично, въ особенности на левомъ фланге, въ ущербъ правому.

– Оно такъ и должно быть. На левый флангъ будетъ главный ударъ, на правый лишь демонстрація. Я это знаю, да и генералъ Фокъ того же мненія.

– Вы со словъ генеральнаго штаба? Ну такъ эти ведь только болтаютъ, дальше своего носа ничего не видятъ. Нетъ, мы по старому, знаемъ, что делаемъ, насъ не обойдешь ученостью.

– Да, ваше превосходительство, природнаго ума не пріобретешь. А здесь имъ приходится пораскинуть. На васъ возложена серьезная задача защиты Артура. Россія и міръ смотрятъ на васъ. Падетъ Артуръ – въ арміи и Россіи начнутся неурядицы. Я полагаю, что васъ утомляетъ сознаніе тяжелой ответственности.

– Да, тяжело. Но я старый солдатъ, привыкъ ко всему. Куропаткинъ, мой товарищъ, знаетъ, что я не пощажу себя для блага батюшки-Царя и матушки-Россіи. Ничего – "Богъ не обидитъ, свинья не съестъ", справимся съ японцами.

– Что Богъ насъ не обидитъ я уверенъ, а что японцы сильны въ своей энергіи, напримеръ, Кинжоу…

– Ну, вы опять за старое? Лучше посмотрите позиціи, кой лешій на нихъ влезетъ? Я этимъ японцамъ (следовала "истинно-русская" ругань) еще покажу. Не видать имъ Артура!

– А что, ваше превосходительство, после освобожденія Артура, вы, конечно, поедете отдыхать и не минуете Петербурга?

Генералъ оживился.

– Еще бы, какъ же насъ тамъ не хватало. Хотя, пожалуй, придется явиться батюшке-Государю. Потребуетъ къ ответу.

– Это что за сбродъ? Какого полка? Почему здесь? Зачемъ болтаетесь тутъ, а не на позиціи? Эй ты, морда, отвечай!

Насъ рысью догналъ полковникъ Савицкій, командиръ 14 полка, этотъ Малюта при Стесселе – и доложилъ что-то вспылившему генералу; последній немедленно успокоился.

Еще бы – этотъ позорный и трусливый офицеръ былъ однимъ изъ первыхъ любимцевъ Стесселя.

Незаслуженный позоръ, осужденіе и смерть капитана Лопатина – вотъ въ чемъ только отличился этотъ офицеръ въ Артуре, за что, вероятно, и получилъ георгіевскій крестъ и чинъ генерала.

Мне стало такъ отвратительно на душе, что я, изъ чувства гадливости, чтобы только не подавать руки этому господину, решилъ прервать начавшій становиться интереснымъ разговоръ со Стесселемъ и немедленно отсталъ, смешавшись съ свитой.

Поздоровавшись со знакомыми, я поехалъ рядомъ съ капитаномъ Степановымъ.

Впереди насъ, рисуясь на коне, ехалъ капитанъ Желтенко, командиръ роты 27 полка. Я положительно не понималъ, зачемъ этотъ типъ болтается здесь, когда его рота на позиціи. Я его уже два раза виделъ въ редакціи.

Оказалось, что онъ обладаетъ "недюжиннымъ литературнымъ талантомъ", и это именно онъ пишетъ хвалебныя статьи о Стесселе, которыя препровождаются въ редакцію изъ штаба раіона для напечатанія "неукоснительно".

Къ деятельности этого офицера я еще вернусь, описывая бой 13 и 14 іюля, а пока могу сказать, что этотъ офицеръ не останавливался ни передъ какимъ вымысломъ, лишь бы его статьи рисовали Стесселя въ нужномъ для его начальника свете.

Лгать можно было сколько угодно: никто не возразитъ.

Благодарность же въ виде орденовъ обезпечена.

Капитанъ, ныне подполковникъ Желтенко теперь гордо носитъ на своей груди целый иконостасъ артурскихъ орденовъ.

Неужели эти чины, ордена, заслуженные нечестными боевыми подвигами, а подхалимствомъ, подлостью, предательствомъ не будутъ сняты, хотя бы во имя техъ истинныхъ героевъ, о которыхъ осталось лишь одно воспоминаніе!?

Ордена эти должны быть сняты. Это возстановитъ ихъ значеніе, общество будетъ относиться съ искреннимъ уваженіемъ къ темъ лицамъ, которыя носятъ ордена, такъ какъ будетъ знать, что съ недостойныхъ они сняты.

Это будетъ хорошимъ урокомъ и для будущаго.

Что насъ ожидаетъ, мы не знаемъ, быть можетъ, мы накануне новыхъ войнъ. Россія только просыпается отъ тяжелаго сна. Намъ необходимо оздоровить армію, избавить отъ установившагося и растлевающаго ее духъ способа награжденья офицеровъ и нижнихъ чиновъ за боевыя отличія. Армія должна быть уверена въ томъ, что разъ кто награждается орденомъ, то онъ безусловно его достоинъ.

Вотъ о чемъ приблизительно думалось, когда мы незаметно приблизились къ Шининзскому перевалу.

Генералъ Стессель спешился, за нимъ все остальные.

Началась комедія осмотра оборонительной линіи.