Вадим Васильев - История новоевропейской философии

— А запах мы сразу не ощущаем?

Нет, не ощущаем. Потому что запах — это ощущение второго порядка, как бы. Оно требует не только трансцендентальной способности восприятия, но и физических органов чувств, чтобы оно появилось, это осознание — вот в чём парадокс. Но проблема в том, что мы можем осознать многообразие чувственности лишь, после того как оно пропущено через органы чувств.

— А какое преимущество у носа перед глазами?

Ну, это вопрос к Кондильяку. Это уже Кант, такими вопросами, как бы помягче высказаться. не занимался. А Кондильяк бы вам сказал, что наоборот, никакого преимущества нет. Глаза имеют преимущества перед носом. А ещё больше преимущества имеют руки над всеми этими органами чувств. Кондильяк был современником, в принципе, Канта, но эта другая область, мы сильно опять отклонимся. Хотя, может, и стоило бы порассуждать на эту тему.

Так вот, значит не надо смешивать различные аспекты восприятия — такой вывод делает Кант. Одно дело, когда мы воспринимаем протяжение, другое дело — цвет. Вот знание о протяжении именно потому, что это глубинное так сказать знание, связанное с априорными формами чувственности трансцендентальными (а не с телесной нашей организацией), именно поэтому относительно протяженных свойств вещей возможна наука, возможно знание. А вот эти индивидуальные, субъективные уже во втором, более сильном смысле слова, перцепции: звуковые, световые восприятия, — они не допускают никакого объективного знания.

Поэтому, здесь у каждого свои предпочтения, говорит он. Так вот. Вот этот феноменальный мир первого порядка Кант называет «вещами — в- себе» в физическом смысле. Хотя в трансцендентальном смысле — это явления, потому, что всё равно субъективны: уберёте трансцендентальный субъект, они тоже испарятся.

А явления в физическом смысле — это субъективность второго порядка, то, что «Опус Постумум» называет «явлением явлений». Это вот этот окрашенный мир, в котором мы непосредственно себя осознаём, условно говоря. Вот это уже «явления явлений». Если мы заряжаемся, так сказать, надеваем на себя арсенал физической науки, начинаем выяснять пропорции между вещами, вот эти законы, количественные, изменения их, законы внутренние, так сказать, воздействия одних вещей на другие, то мы вступаем в область исследования «вещей — в-себе» в физическом смысле. Но если мы вспомним что и это явления всё‑таки, тогда у нас останутся ещё вещи в себе в трансцендентальном смысле как источники многообразия чувственности. Первичного многообразия — непосредственные источники. Вторичного — косвенные.

Идем дальше. После завершения разговора о чувственности, Кант переходит к исследованию рассудка и установлению возможности чистого естествознания. Ну, чувственность — «Sinnlichkeit, мышление — «Denken», ну и рассудок — «Versytand». Рассудок Кант часто синонимизирует с мышлением, и употребляет эти слова просто как синонимы. Но не всегда, впрочем, не всегда. Хотя, слово «Denken» действительно малоупотребимо в его терминологическом арсенале.

Схема «Аналитики», в общем, напоминает схему «Эстетики». Точно так же как и в «Эстетике», Кант говорит — существуют априорные синтетические суждения. Только уже не в математике, а, вот как Вы говорили — в естествознании. Пример: «Всякое событие имеет причину». «Материя неизменна, меняется только форма». Есть эти суждения? Есть.

Естествознание ими пользуется? Пользуется. Суждения эти априорны? Априорны (потому что в них присутствует всеобщность и необходимость). Синтетичны? Синтетичны (потому, что из понятий нельзя вывести, что материя постоянна и так далее. что каждое событие обязательно должно иметь причину.).

Теперь надо обосновать, как возможны эти суждения. Логика Канта абсолютна одинакова с логикой «Эстетики». Значит надо допустить, что в основе этих суждений лежат какие‑то понятия. Эти понятия. мы о них уже говорили, Кант называет их — категории. И надо допустить, что эти категории не извлечены из опыта (тогда мы не получим всеобщности и не получим априорных суждений), а являются условием возможности опыта, как говорит Кант. То есть, подобно тому, как пространство и время являются необходимыми условиями для того, что бы вещи были нам даны, так и эти категории являются необходимыми условиями; ну вот здесь уже не данности вещей, так Кант не может сказать, заметьте. Если бы он сказал, что категории это условия данности вещей, он бы прировнял их к формам созерцания. Рассудок и чувственность слились бы вместе. Этого Кант ни в коем случае не хочет допустить. Он гордится своим различением, сделанным ещё в диссертации, и стремится его сохранить. Так вот, они не даны, а восприняты нами, вот слово «Wahrnemung» которое я вам писал — «восприятие», тут оказывается как раз кстати. Категории — это условия восприятия данных нам явлений. Восприятия, то есть осознания того, что мы их чувствуем, эти предметы. То есть мы сразу же видим, что проблематика категорий и так называемой «дедукции категорий», завязана у Канта на анализе сознания. И не случайно, что именно в рамках трансцендентальной дедукции категорий Кант вырабатывает новую теорию сознания, которую потом называли теорией активности субъекта.

Ну, это вот общая схема. Теперь, как это всё делается Кантом реально.

Так же как и в «Эстетике», в «Аналитике понятий» есть два вида истолкования. И очень похожих, даже по названиям, на «эстетические». Там было метафизическое истолкование пространства, здесь есть метафизическая дедукция категорий. И там было трансцендентальное истолкование пространства и времени, а здесь есть трансцендентальная дедукция категорий. Если вы смотрите «Критику.» и ищите там название «Метафизическая дедукция категорий», вы его не найдёте, это название введено Кантом во втором издании «Критики.». И взгляните в 26–ой параграф, в самое начало, там как раз сказано, что, то, что Кант называет «путеводной нитью к открытию априорных понятий рассудка», — вот это следует называть, для краткости, «метафизической дедукцией категорий». Просто слишком сложное название и Кант решил его сократить. Ну и в кантоведении так уж принято, что говорят, есть «метафизическая.» и «трансцендентальная.», а не говорят, что вот «эта путеводная нить к открытию..» (потому, что это действительно получается слишком долго).

Ну вот. Итак, что же такое метафизическая дедукция? Задача её такова — надо показать, что категории — априорные (формы)… только уже не созерцания, а понятия рассудка. Заодно надо построить (и она даёт эту возможность) — таблицу категорий; то есть систематизировать все наши понятия. Интересно же сколько их. Кстати, заметьте, Канту не удавалось четко, хотя он пытался систематизировать формы чувственности, как бы вывести их. Действительно пытался, говорил: внешнее и внутреннее. Логично. А вот, сколько этих чистых понятий, этих ячеек, матриц нашего мышления? Как понять? Кандидатов много, надо какой‑то чёткий иметь метод, идею, говорит Кант, что бы именно дедуцировать в таблице какой‑то, где все ячейки видны и разместить все категории.