Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды

Впрочем, цель у них все же была. Она заключалась в том, чтобы найти удобные места для новых опорных пунктов и еще больше расширить сферу своей торговой деятельности. Плавание финикийцев, по-видимому, состоялось, как бы мы теперь сказали, при спонсорской поддержке египетских фараонов, в частности, Нехона II. Финикийцы, несомненно, стремились найти новые источники сырья и легкореализуемых торговых товаров, которые можно было бы без особых трудностей доставлять в порты Средиземноморья и Красного моря.

В главе 5 мы узнали о том, что в эпоху античности уже было известно о существовании различных групп островов, расположенных в восточной части Атлантики. Мы убедились также, что финикийские и карфагенские мореплаватели, как оказалось, устраивали свои поселения на о. Мадейра и Церне, расположенных либо у самой кромки Западной Сахары, либо возле устья реки Сенегал. Нам также известно, что они достигали берегов Азорских и Британских островов. Но плавали ли они еще дальше? Удалось ли им достичь побережья противоположной стороны Атлантического океана? Ответ на этот вопрос может быть только утвердительным.

Так, например, мы познакомились с текстами Псевдо-Аристотеля и Диодора Сицилийского, которые в один голос говорят о поселениях карфагенян на островах в Атлантике, где царит мягкий климат и есть судоходные реки. Если речь идет не о Мадейре (что можно предполагать лишь с большой натяжкой), то получается, что они имели в виду острова Карибского архипелага, скорее всего — Кубу или Испаньолу. На этих островах не только имеются удобные судоходные реки, но и, как мы уже убедились в главе VI, они, вероятно, являются синонимом знаменитых мифических Гесперидских островов, расположенных, по утверждению Стация Себоса и других, позади Горгад, мифической группы островов, отождествляемой с островами Зеленого Мыса. Если поселение карфагенян Церне действительно было расположено в устье реки Сенегал, как предполагает историк Доналд Харден, то оно занимало просто идеальное положение в качестве перевалочного пункта для трансатлантических плаваний. Здесь иберо-финикийские и карфагенские корабли перед отправкой в длительные трансатлантические путешествия к Карибским островам могли брать на борт всевозможные товары, провизию, переводчиков и даже новые экипажи.

Сэр Эдвард Герберт Бэнбери, кембриджский географ XIX в. и член Совета Королевского географического общества, придерживался мнения, что легенда, окружавшая Геспериды и изложенная Гесиодом в его «Теогонии» (ок. 700 г. до н. э.), была «почти наверняка финикийского происхождения». Это служит еще одним аргументом в пользу того, что именно финикийские мореходы первыми привезли сведения об этих островах в ойкумену античного мира.

Помимо вышеперечисленных данных, мы имеем также свидетельство карфагенского полководца Химилкона, морские путешествия и океанские походы которого упоминаются в сочинениях римского историка IV в. Руфа Феста Авьенуса. Как показано в главе II, есть все основания предполагать, что Химилкону было известно о существовании Саргассова моря, поскольку он описывает его чрезвычайно подробно, говоря, что его «с трудом можно переплыть за четыре месяца». Если это так, то у нас не остается сомнений, что столь искушенный карфагенский мореплаватель совершал плавание через Атлантический океан и, следовательно, был знаком с Вест-Индией.

По всей вероятности, финикийцы и карфагеняне держали в строгой тайне сведения не только о трансатлантических торговых путях, но и об источниках материалов и товаров, которые можно встретить и добыть в этих тропических странах. Кстати, мы ведь уже знаем, что финикийцы ок. 600 г. до н. э., в правление фараона Нехона II, совершили плавание вокруг Африки; это — первое сообщение о столь фантастическом путешествии. Не надо забывать, что сведения об этом сохранились в трудах Геродота, который почти наверняка узнал об этой истории во время своего знаменитого визита в Египет. Если все обстоит именно так, значит, мы имеем дело только со свидетельствами египтян об этом плавании. Что касается самих финикийцев и карфагенян, то тут нас окружает стена молчания, как только речь заходит о том, где именно и насколько далеко пролегали их торговые пути.

Замечательный пример того, как иберо-финикийцы стремились сделать все, чтобы знания о трансатлантических торговых путях не стали известны остальному миру, содержится в истории, рассказанной греческим историком Страбоном о некоем корабле, отплывшем от Иберийского побережья. Местом его назначения, по-видимому, были Касситериды, которые мы можем отождествить либо с островами Скилли, либо с юго-западным побережьем Англии. Там мореплаватели могли обменивать керамическую посуду, соль и изделия из меди на олово и свинец, добывавшиеся местными жителями в неглубоких рудниках. Оказавшись в открытом море, капитан финикийского корабля заметил, что за ними по пятам следует какое-то римское судно. Поняв, что задача римлян заключалась в том, чтобы разведать порт их назначения и узнать их торговый маршрут, капитан финикийцев решил изменить курс и направиться к мелководью, возможно — к коварным отмелям в окрестностях островов Скилли. В результате оба судна потерпели кораблекрушение, хотя капитану финикийцев удалось выжить, ухватившись за обломок корабля. По возвращении в родной порт он получил от города компенсацию стоимости судна и погибшего груза. Впрочем, далее рассказывается, что римляне после многих попыток в конце концов узнали об этих путях и заняли свое место на рынке, заметно потеснив на торговых маршрутах финикийцев и карфагенян.

Перед лицом столь крайних мер по защите своих торговых интересов вполне возможно, что кораблестроители набирали чернокожих африканских рабочих, переводчиков и даже грузчиков из ликситов, чтобы сопровождать корабли в трансатлантических плаваниях. Таким образом, они старались обезопасить себя от» распространения слухов и информации о заокеанском континенте среди семитского и иберийского населения городов-портов на побережье Испании и Африки. Однако, подобно тому, как любая тайна рано или поздно становится известной всему миру, вполне вероятно, что именно это и произошло на заре эпохи классической античности.

Один из наиболее часто упоминаемых примеров контактов финикийцев с жителями обеих Америк — так называемая надпись из Параиба. История ее открытия такова. 11 сентября 1872 г. Висконт Сапукахи, президент Исторического института в Рио-де-Жанейро, получил пакет, открыв который обнаружил, что в нем содержится лист бумаги, покрытый странными рукописными письменами. К листку было приложено письмо. В нем рассказывалось, что чернокожие рабы, работавшие на плантации, принадлежавшей «Жоакиму Алвесу да Коста» из Поузо Альто, в окрестностях Параиба, случайно нашли резной камень. Сразу поняв его возможное научное значение, да Коста тщательно скопировал необычную надпись и послал ее Висконту.