Алексей Виноградов - Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?

В дальнейшем этнический характер этой «военно-торговой корпорации Русь» расширился: «Потом подключились западные славяне и скандинавы с Готланда (ныне – Южная Швеция), а потом все больше и больше скандинавов – датчан и норвежцев – стали в этом участвовать», – так описывал свое видение этого процесса Кулаков в интервью изданию «Известия науки» в 2003 г.

Таким образом, калининградский археолог в целом подтверждает гипотезу петербургского профессора Костомарова: варяги и русь изначально были балтами. Однако, как мы видели, при всей убедительности балтийская гипотеза содержит ряд существенных изъянов.

В данном случае В.И. Кулаков своим фактическим материалом дает основания увидеть в этой поддерживаемой им гипотезе еще одну нестыковку. В своих трудах он доказывает, что у истоков указанного торгового маршрута стояла обосновавшаяся на Самбии и в низовьях Вислы, полиэтничная дружина, которую Иордан называл видивариями. В свою очередь, ее основу оставили воины разноязычных племен, участвовавшие в междоусобной войне, разразившейся на среднем Дунае после распада гуннской державы Аттилы. По Кулакову, эта дружинная полиэтничная организация просуществовала на Балтике минимум до VIII в. включительно.

Спрашивается: на каком, собственно, языке могли общаться члены этой полиэтничной дружины? Вытекающий из трудов археолога ответ, что этим языком был один из германских, а затем балтско-прусский, представляется весьма спорным. Инфильтрация балтов к западу от Немана была процессом долгим, о чем свидетельствует длительное отсутствие в источниках названий балтских племен. В частности, этноним пруссы («прецун») впервые появляется в письменных источниках только в IX в., в Мюнхенском кодексе «Nomina diversarum provinciarum et urbium». Представить, что балтско-прусский язык, по крайней мере, на начальном этапе мог объединить пришедших с юга разноплеменных гуннов, германцев, авар, а возможно, «роксалан» Претория, славян и т. д. – сложно. Что немаловажно, проблематичны в балтском свете поиски ответа на вопрос, который мы отложили в предыдущей главе: об именах трех летописных братьев, призванных на Русь в 862 г.

Если отбросить мнение части историков, утверждающих, что вся история о трех братьях, основателях государства – не более чем легенда, абсолютно идентичная сказаниям, бытовавшим в разных уголках Европы [188]и поиск в ней реальной основы беспреспективен, то трактовка имен этих братьев – своего рода лакмусова бумажка, определяющей принадлежность исследователя к норманнизму или протиположному лагерю.

Что касается Рюрика, то скандинавоманы твердо убеждены: это норманн Hraerikr, или Hroerkr. Другого мнения А.Е Кузьмин с рядом последователей, считавших, что Рюрик – отражение кельтского гидро– (возможно, от реки Рур) или этнонима (племени руариев), т. е. он был ославяненным кельтом. До сих пор популярной является версия, выдвинутая еще в середине XIX в. П. Шафариком, обратившим внимание на близость летописного имени и славянского названия одного из видов сокола – рарог, а также города Рерик, существовавшего в земле славян-ободритов [189].

В подтверждение каждой версии есть немало аргументов. Мало того, норманнисты утверждают, что деяния легендарного русского князя нашли серьезное отражение в достоверных североевропейских хрониках, где он-де известен как Рорик Фрисландский (Ютландский). Он-де привел с собой на берега Волхова варягов – классических vaering названных так по упомянутому району Wieringasata во Фрисландии [190]. Возможно, они же назывались руссами, т. к. хронист XII века Гельмольд писал про «фризов, которые называются рустры».

В свою очередь, «пернатая» версия антинорманнистов подкрепляется наличием «княжеских» символов Рюриковичей, например, на ряде монет, похожих на изображение атакующей птицы (сокола?). Якобы этноним «варяги» пошел именно от этого священного сокола, культ которого на берега Балтики попал из Ирана (птица Варг – одно из воплощений многоликого божества Веретрагны).

Однако у каждой из этих теорий есть и слабые места. Так, производство антропонима легендарного князя из скандинавского имени вызывает возражения в среде самих норманнистов: «Скандинавское имя Hroerikr дало бы славянскую форму Рорик, в то время как Рюрик созвучно веппским и вообще прибалтийским именам» (X. Станг). Что касается Рорика Фрисландского, то его тождество с летописным Рюриком не подтверждается Ксантенскими анналами и другими осведомленными о деяниях последнего западными источниками. Рорик (ок. 800–882?) родственник изгнанного датского короля Харальда Клака, прославился многочисленными войнами то за Фрисландию, то за Данию. Бывал он и в землях вендов и еще где-то «на востоке» (в Аустрвег), но ни о каком участии его в государственном строительстве в тех землях хроники не знают. Между тем, как уже не раз отмечалось, факт участия викингов в основании такой грандиозной державы, как Новгородско-Киевская Русь [191]– если они действительно в этом участвовали – просто не мог пройти не оставить следа в североевропейских анналах.

Если исходить из буквального описания событий 862 г. в ПВА, то версия с Рориком содержит и еще один серьезный изьян. Средний срок жизни европейских правителей в раннем средневековье мало отличался от жизненного пути их подданных, составляя 35–37 лет. Т. е. по представлениям того времени к моменту обращения новгородцев к варягам Рорик (которому было за 60) – не просто глубокий старик, но человек, дышавший на ладан. Призывать его «на царство» просто не имело смысла.

Славянская версия хороша тем, что опирается на некоторые источники. Однако, как мы отмечали, это источники довольно поздние, оригинальность которых (по отношению к русским летописям) зачастую сомнительна или политически ангажирована. В достоверно известном антропонимиконе славянской элиты «Вендланда» имена Рюрик, Синеус и Трувор не встречаются ни разу.

Синеус – наиболее простым решением, как шутливо отмечал Погодин, было бы вообще не переводить его, «без спора посчитав – синим усом». Всерьез же сам Николай Петрович и в этом случае придерживался норманнистской версии: Синеус – это швед Snio. Западным единомышленникам русского ученого больше нравился Signautr или другие северные имена с основой на Sig – «победа». Соответственно для Трувора назывался Thorvard или другие производные от имени бога Тора. Впрочем, эти толкования вызывали сомнения и у части норманнистов, в итоге предложивших иной вариант: у Рюрика вообще не было братьев, их «появление» в летописи – результат ошибки переписчика принявшего за личные имена выражения sine hus и thru waring, якобы означавшие на старошведском «свой род» и «верная дружина». Гипотезу нельзя не признать остроумной, хотя адекватность указанных выражений приписываемому смыслу признается далеко не всеми. Но если перевод точен – осталось загадкой, почему в таком случае «дружина» и «род» предпочли удалиться друг от друга, а заодно и от Рюрика в Белоозеро и Изборск, на сотни километров. [192]