Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

По иронии судьбы, самый шокирующий провал случился в Амритсаре. Здесь поджигатели и грабители уничтожили два основных базара и много других зданий по всему городу, часто резали жильцов, когда они выбегали из огня. Местные жители противопоставляли яростность британцев, защищавших свое владение, тому, как они, как казалось, удовлетворялись отступлением в сторону и ничего не сделали для защиты жертв распада империи [2343] P.Moon, «Divide and Quit» (Delhi, изд. 1998), 81. . «День прямого действия» Джинны, 16 августа 1946 г., увеличил количество жертв. В Бенгалии мусульмане особенно зверствовали. Они начали погром, кричали «джихад!» и убили тысячи людей. Индуисты и сикхи, многие из которых были водителями такси, ответили еще смертоноснее.

Калькутта стала полем брани, напоминающим Сомму. Но бойня получилась более лихорадочной — мужчин, женщин и детей резали на куски. Это была безудержная дикость, как писал один британский генерал: «Одержимые мыслью об убийстве маньяки были выпущены на свободу, чтобы убивать и убивать, калечить и жечь» [2344] F.Tuker, «While Memory Serves» (1950), 160. .

Стервятники пировали на грудах трупов, предпочитая человеческую плоть животной. Зачистка была названа «Операция Ужас» и до ее завершения никто не мог избавиться от жуткой вони, исходившей от разлагающихся тел. Когда войска пытались восстановить порядок, в город хлынул поток беженцев. Некоторые были ранены, все они могли рассказать истории о зверствах, которые волновали и возбуждали их братьев в других местах. Жажда крови с поразительной скоростью пронеслась от Дакки до Бомбея, от Ахмадабада до Равалпинди. Самый яростный пожар бушевал в Бихаре, где убили свыше семи тысяч мусульман. «Убийство поджидает и шествует по улицам. Как отдельные люди, так и толпа совершают поразительные жестокости, — писал Неру. — Это нельзя назвать бунтом или беспорядками — это просто садистское желание убивать» [2345] Gopal, «Nehru», I, 337. .

Теперь Неру стал премьер-министром временного коалиционного правительства, которое сформировал Уэйвелл в тщетной надежде разрешить разногласия различных групп населения. Теперь уже он предложил бомбить бунтовщиков.

Вице-король столкнулся с конфликтом, подобным палестинскому. Он сказал, что теперь на нем лежит ответственность, но нет власти. В конце 1946 г. Уэйвелл предупреждал: британцы больше не могут контролировать события, «нас просто несет вперед движущая сила нашего прошлого престижа» [2346] Moon (ред.), «Wavell», 402. . Его два плана эвакуации с Индостана, придуманные для ответа на более или менее серьезную угрозу арьергарду владык, были соответственно названы «Операция Бедлам» и «Операция Сумасшедший Дом».

По мнению Эттли они имели привкус поспешного бегства или отступления в беспорядке, этакого азиатского Дюнкерка. Сам Черчилль быстро обвинил лейбористское правительство, теперь «искренне преданное принципу индийской независимости» [2347] H.V.Brasted, C.Bridge, «The Transfer of Power in South Asia: An Historiographical Review», SA, XVII, 1 (1994), 108. , в проведении бесславного и позорного отступления империи. Частично для того, чтобы направить его гнев в другую сторону, лейбористский премьер-министр решил уволить Уэйвелла.

Замена оказалась его полной противоположностью — безрассудный, вычурный, эгоистичный, искренний и прямой, располагающий к себе и чарующий, тщеславный, ограниченный, возмутительно красивый и патологически амбициозный адмирал лорд Луи («Дики») Маунтбаттен. У него имелись и другие качества, чтобы стать последним вице-королем Индии и возглавлять, как объявил Эттли в феврале 1947 г., упорядоченный уход Британии с Индостана до июня 1948 г.

В венах Маунтбаттена текла королевская кровь, он был правнуком королевы Виктории, что позволяло вице-королю на равных разговаривать с махараджами. Он обладал потрясающим личным обаянием. Как писал один генерал, если Маунтбаттен захочет, «то может очаровать и стервятника, заставив его покинуть тушу» [2348] B.Fergusson, «The Trumpet in the Hall 1930-58» (1970), 176. .

Он был героем войны, который относился к своему эсминцу, словно к боевому коню, участвующему в кавалерийских атаках. Несмотря на «одно славное поражение за другим» [2349] A.Roberts, «Eminent Churchillians» (1994), 60. , этот человек завоевал уважение Черчилля.

Маунтбаттен блестяще себя рекламировал, сверкал медалями, отполировал генеалогию и довел до блеска миф о себе за счет фактов. Генерал сэр Джеральд Темплер однажды сказал ему (неоригинально, но справедливо): «Вы такой плут и обманщик, Дики, что если проглотите гвоздь, то выгадите штопор» [2350] Ahmed, «Jinnah», 168. .

Наверняка он пренебрегал своими обязанностями в военное время, чтобы помочь Ноэлю Коварду с фильмом «Где мы служили», восхвалению его собственных морских приключений, который смотрел снова и снова. Маунтбаттен гордился своим щегольством и никогда не боялся рисковать [2351] H.V.Hodson, «The Great Divide» (Karachi, изд. 1997), 531. . Возглавляя Командование совместными операциями союзников в Европе, он был «готов экспериментировать с жизнями людей» [2352] B.Loring Vila, «Unauthorized Action: Mountbatten and the Dieppe Raid 1942» (Oxford, 1990), 256. при ужасающей атаке на Дьеп. Чтобы ускорить наступление в Бирму, он предложил взять на себя личную ответственность, как глава Командования группой войск в Юго-Восточной Азии, за гибель до 3 000 человек [2353] P.Ziegler (ред.), «Personal Diary of Admiral the Lord Louis Mountbatten 1943-46» (1988), 204. .

Однако он был поразительно популярным лидером. Стилвелл насмехался над «гламурным мальчиком», но Маунтбаттен мог посоперничать даже с Монтгомери в действиях напоказ. Он обладал как раз нужным чутьем и динамизмом, чтобы выиграть то, что сам называл «последним таймом Британии в Индии» [2354] TOPI, IX, 453. .

Маунтбаттен постепенно внушил и привил солдатам, воюющим в джунглях против японцев, новый дух. Это Черчилль сравнил с заходом в воду для сражения с акулой. Более того, в командовании группой войск в Юго-Восточной Азии (американцы утверждали, что сокращение для ее обозначения — SEAC —расшифровывается как «Спасите азиатские колонии Англии») Маунтбаттен фактически предпочитал послевоенную независимость колоний.

Это был сторонник эгалитаризма, одурманенный величием. Он привез личного парикмахера из салона «Трамперс» в Мейфере, чтобы его не стриг индус, однако любил вызывать оцепенение и наводить ужас, пожимая руки неприкасаемым. Его привлекательная жена Эдвина, которая по мнению Эттли, должна была стать блестящей вице-королевой Индии, политически тоже оказалась умеренным либералом. Она являлась правнучкой еврейского миллионера сэра Эрнста Касселя, столь близкого друга короля Эдуарда VII, что он получил прозвище «Виндзорский Кассель».

Сама она в меньшей степени являлась социалисткой, чем дамой из общества. Пока леди Маунтбаттен не занялась благотворительностью во время войны, вся ее жизнь была посвящена лихорадочному поиску удовольствий. Она проводила много часов у парикмахеров, маникюрш, кутюрье. Ей переделали мочки ушей. Эдвина собрала мужской гарем, меняла одного любовника-плейбоя на Другого и говорила, что ее муж ей сам неверен, известен среди тех, с кем вступал в интимные отношения, как «Гора-задница» и относится к сексу, как «смеси психологии и гидравлики». [Слова «Mountbatten» и Mountbottom («Гора-задница») звучат в английском языке очень схоже. — Прим. перев.] [2355] J.Morgan, «Edwina Mountbatten: A Life of Her Own» (1991), 298.