Павел Милюков - История второй русской революции

Была еще одна сила, которая при других условиях могла бы сыграть роль в борьбе: это представители низвергнутого в Петрограде правительства. В эти дни противники большевиков не могли не смотреть на них как на единственных представителей законной власти. С. Н. Прокопович был единственным из министров, не арестованным в Зимнем дворце. Он был арестован еще по пути туда в 10 часов утра, а около пяти часов пополудни освобожден из Смольного. Днем 26 октября под его председательством состоялось совещание товарищей министров, бывших в Петербурге. По словам С. Н. Прокоповича, «на этом совещании он указал на необходимость после потери Петербурга организовать сопротивление в Москве и просил дать соответствующие полномочия». Получив эти полномочия, 27-го утром он приехал в Москву и прямо с вокзала приехал в городскую думу, где заседал Общественный комитет; с ним были его товарищи Хиж-няков и Кондратьев. В думе они предложили «кооптировать» комитет во Временное правительство. Но авторитет Временного правительства, как мы видели, был невысок, и принять его фирму в Москве не значило облегчить борьбу. Сам С. Н. Прокопович вспоминает, что в Москве правые тогда говорили открыто: «Лишь бы большевики свергли власть Временного правительства, а там уже справиться с ними будет легко». «В стане правых и левых, — прибавляет С. Н. Прокопович, — я видел в эти дни чуть не открытое ликование по поводу молодцеватости большевиков».

При таких настроениях предложение Прокоповича «о кооптации» встретило в думе более чем сдержанный прием. Полномочия, данные товарищами министров в Петрограде, в Москве, очевидно, теряли свою силу. Идея Прокоповича и его товарищей — создать в Москве суррогат Временного правительства, таким образом, не могла осуществиться.

Другой идеей министра и его товарищей было опубликовать воззвание к населению, приняв тем самым на себя руководство борьбой. Текст этого воззвания был спешно составлен при участии членов партии к.-д. На следующий же день воззвание должно было появиться в газетах и показать Москве, что, несмотря на захват правительства в Зимнем дворце, законная власть Временного правительства не погибла и что в Москве имеются налицо ее представители, готовые возглавить сопротивление Москвы вооруженному покушению на власть, созданную революцией. Однако и этому плану не суждено было осуществиться. Воззвание не было опубликовано, и присутствие в Москве представителей законной власти совершенно не сказалось на ходе событий.

Отстранение представителей Временного правительства от руководства борьбой произошло как-то автоматически, само собой, как неизбежный результат соотношения вступивших в борьбу сил. Но вместе с этим терялась конкретная цель борьбы. С. Н. Прокопович рассказывает, что на третий или четвертый день борьбы к нему явились четыре общественных деятеля, которые заявили, что поддерживать Временное правительство они не хотят, но готовы поддержать его, если он объявит себя диктатором. Это фантастическое предложение характеризует настроение правых кругов. В более влиятельных левых кругах зрела другая мысль — та же самая, которая высказывалась в дни Петроградского восстания среди представителей социалистических партий: образование нового, чисто социалистического правительства. Но для большинства юнкеров и офицеров, наиболее активных участников борьбы, эта идея делала бесцельной саму борьбу.

Все эти внутренние противоречия в ближайшие дни вышли наружу. Но уже с самого начала они сказались в том, что вместо единства руководства и немедленных решительных действий защитникам государственности пришлось тратить дорогое время на ведение переговоров и на придумывание компромиссов между различными течениями, объединившимися для совместной борьбы [144].

Посредничество социалистов и перемирие.Мы видели, что вечером 27-го и утром 28-го большевистский комитет находился в положении, близком к панике, и проявлял готовность пойти на компромисс и на оттяжку решения. Правда, положение это несколько изменилось в течение 28 октября. После полудня 28-го вернулся, наконец, посланный на Ходынку за артиллерией член военно-революционного комитета В. Смирнов и привел три орудия, немедленно расставленные и начавшие стрелять вниз и вверх по Тверской от Скобелевской площади и по Космодемьянскому переулку. «Теперь голыми руками они Совета не возьмут, теперь мы продержимся день-другой, пока не подтянутся районы», — так формулирует впечатление, произведенное на военно-революционный комитет появлением этих орудий большевик В. Соловьев. Затем появились делегации с фронта, чтобы осведомиться о положении. Оживилась деятельность в районах. Тем не менее склонность к переговорам о перемирии у военно-революционного комитета еще не прошла, а в посредниках между ним и Комитетом безопасности не оказалось недостатка.

Первую попытку наладить переговоры между двумя вступившими в борьбу лагерями сделали меньшевики. Они заявили сторонам, что желают «мирной ликвидации гражданской войны» и хотят для этой цели «сплотить третью силу, которая заставила бы считаться с собой обе стороны». Меньшевики предложили для этого превратить сам Комитет безопасности в «общедемократический орган, независимый ни от думы, ни от Советов». Превращение это должно было состояться путем включения в комитет представителей социалистических партий. Эсеры и к.-д., вошедшие в думский комитет, на это не согласились, опираясь на то основное правило, что Комитет безопасности объединяет не политические партии, а учреждения и организации. После этого отказа меньшевики отозвали из Комитета безопасности всех членов партии, входивших в него от учреждений. Они, таким образом, остались вне обеих борющихся организаций.

«Третьей силой», несравненно более могущественной и действительно заставившей стороны идти на переговоры, явился знакомый нам «Викжель». «Викжель» заявил, что он только при том условии допустит подвоз к Москве войск, готовых поддержать Временное правительство, если «Комитет безопасности согласится на создание однородного (то есть чисто социалистического) министерства». «Скрепя сердце и идя на тяжелый компромисс, — свидетельствует прокурор палаты А. Ф. Стааль, — Комитет безопасности подчинился требованию “Викжеля”

«Что нам оставалось делать?» — говорил впоследствии один из видных членов Комитета безопасности автору этой книги. — Между нами не было ни одного сторонника однородного социалистического министерства. Но что бы было, если бы мы сказали, что не признаем этого лозунга? «Викжель» оставил под Москвой подходившие войска и обещал пропустить их лишь после исполнения его требований. Военные убеждали нас не упорствовать и соглашаться на что угодно. Члены комитета, вызванные в Александровское училище, были спрошены поименно, и все поголовно согласились нести ответственность за состоявшееся решение».