Ростислав Самбук - Буря на озере

Народу тут мало, Шугалий подошел совсем близко, мог уже слышать, что говорил Олекса, остановился почти рядом, но они не обратили на него никакого внимания, очевидно не видя и не слыша ничего и никого, занятые только собой.

- Никуда ты не поедешь, - говорил Олекса, заглядывая Нине в глаза, - я не хочу, чтобы ты ехала, и не отпущу тебя.

- Но ведь ты не понимаешь...

- Я все понимаю, и тетка Олена уже сказала тебе...

Хочешь, завтра пойдем в загс?

- Неудобно. На нас уже смотрят...

- Пусть смотрят, лишь бы нам было хорошо.

Шугалий заметил, что Олекса, когда волнуется, краснеет и губы у него смешно выпячиваются, совсем как у ребенка.

- И что ты говоришь! - - Нина сердито сбросила его руку со своего плеча. - И как ты можешь так говорить?

Надька ославит на весь город, и люди перестанут здороваться с нами.

- Если бы отец был жив, он понял бы нас!

- Так это же отец!

- И люди поймут.

- И все же нехорошо это. Уеду в Любень.

- А как же я?

- Будешь приезжать ко мне.

- Я не могу без тебя. Оставайся у нас. Тетка Олена никогда не поступит некрасиво, все это знают.

- Я бы осталась, но...

- Вот и хорошо...

- Нет, уеду в Любень.

- Никуда не отпущу тебя! - Олекса бросил сетку с овощами прямо на землю и взял девушку за руки, будто она и правда могла вот так сразу уйти.

Шугалий сделал шаг вперед. Олекса скользнул взглядом, как по незнакомому, заморгал, узнал, улыбнулся капитану, все еще не выпуская Нининых рук.

- Что случилось? - спросил Шугалий.

Олекса снова заморгал, вопросительно посмотрел на девушку и отпустил ее руки.

- Она... - нерешительно начал юноша, словно ожидая Нининого разрешения говорить; девушка опустила глаза, и он воспринял это как разрешение. - У нас такое случилось... Нина ушла из дому.

- Как это - ушла? - не понял Шугалий.

- Они... то есть ее родители, хотят... Понимаете, они нам сказали... Олекса переступил с ноги на ногу, и Шугалий понял, что юноше неудобно при Нине осуждать ее родителей Нина подняла глаза.

- Говори уж все, - сказала она. - Жадные они, вот... Жадные, а мы не можем...

Олекса положил ей руку на плечо, словно защищая.

- Они хотят, чтобы мы продали дом, - объяснил он уже спокойнее. - И об отцовской лодке договорились, нас даже не спросили. Я думаю, зачем это Федору Антоновичу ключ от лодки, а он, оказывается, покупателю вчера показывал. И Нине скандал устроили, чтобы требовала у меня...

- Не могу я там жить и не вернусь, - со слезами в голосе сказала Нина, - потому что все о деньгах да о деньгах! Сколько стоит, сколько дают... А мне сказали, что я глупа и должна прежде всего подумать о себе, что двадцать пять тысяч на дороге не валяются.

- Столько дают за дом, - уточнил Олекса. - Но ведь половина - тетина. Федор Антонович даже к ней ходил, уговаривал ее.

- И уговорил?

- Разве тетю надо уговаривать? Она согласна на все.

- Но ведь мы не хотим! - решительно вмешалась Нина. - Она все нам отдает, а сама? Пока кооператив построим, где она будет жить? А они говорят, какое нам дело, как-нибудь перебьется...

Шугалий вспомнил белые глаза Бабинца и представил, как тот разговаривал с дочерью.

- Федор Антонович, - заговорил Олекса, - подсчитал, сколько потратил на Нину, и сказал об этом ей...

- И сколько же? Неужели вел бухгалтерию? - Шугалий хотел превратить все это в шутку, но Нина не поняла его.

- Сто рублей в месяц, - ответила она. - Вот сколько я стою. Не считая шубы и платьев.

- И вы решили облегчить родителям жизнь? По крайней мере с материальной стороны?

- Смеетесь? А мне не до смеха!

- Можно ли смеяться над этим? - сразу отступил Шугалий. - Но, может быть, вы неправильно поняли отца?

- А-а... - Видно было, что девушке тяжело говорить об этом, но все же ответила: - Он учил меня жить. Чтобы Олена Михайловна свои деньги отдала нам, а потом... Ну, чтобы устроилась на работу, а там дадут квартиру или место в общежитии. И чтобы деньги положили на мое имя.

Шугалий покачал головой.

- Вот это предусмотрительность! А на чье имя кладет деньги сам Федор Антонович?

- Они с матерью - душа в душу.

- Когда Нина сказала, что уйдет из дому, - перебил Олекса, - Софья Тимофеевна предупредила, что ничего ей не даст. Вот так, в чем была, и ушла.

- Ничего мне от них не надо!

- Может, у вас нет денег?

- У меня есть, - возразил Олекса.

- А послезавтра у нас зарплата, - прибавила Нина.

- Кстати, как же ты можешь уехать к бабушке, если работаешь? - Видно, Олекса нашел главный козырь, потому что посмотрел на Нину с видом победителя. - Не имеешь права уйти без предупреждения.

- А я договорюсь.

- Скажите ей, - в голосе юноши появились умоляющие нотки, - скажите ей, Микола Константинович, что нельзя ей ехать в Любень!

- Бабушка живет одна и будет рада.

- Обрадуешься! - рассудительно возразил Олекса. - Пенсия небольшая...

- У нее сад и огород. А я на работу пойду.

- Так тебя в библиотеке и ждут!

- Где-нибудь устроюсь.

- И ваши родители раньше жили в Любеке? - полюбопытствовал Шугалий.

- Жили когда-то.

"Почему Бабинцов не было в списке тех, что переехали в Озерск из Любеня?" - подумал Шугалий и спросил:

- Когда это было?

- Что? - не поняла Нина.

- Когда родители жили в Любене?

- Давно. Меня еще и на свете не было. Я уже в Озерске родилась.

- А в Озерск откуда родители приехали?

- Из Долины на Ивано-Франковщине. Там после войны жили. А бабушка в Любеке осталась.

- Тетя Олена предлагает Нине поселиться у нас.

Столько комнат пустует! - заметил Олекса.

- А что люди скажут?

- Тебя Надя волнует?

- А хотя бы и Надя!

- Не обращайте на нее внимания, - посоветовал Шугалий. - Живите, как сердце подсказывает.

- Я ей все время это втолковываю, - обрадовался Олекса, - что никто нас не осудит.

Нина робко посмотрела на Шугалия.

- Если уж и вы!..

- Неужто я советую плохое?

- Я хотела сказать, что вам со стороны виднее.

- Виднее, - согласился Шугалий. - Берите свою картошку и идите домой, не то Олена Михайловна не успеет приготовить обед.

- Я сама приготовлю, - заявила Нина.

Олекса посмотрел на нее и, поняв все, засмеялся от радости. Подхватил сетку с овощами.

- Приходите к нам обедать, - пригласил он Шугалия, - мы будем ждать. Потащил Нину за руку, и они побежали, не оглядываясь.

Капитан смотрел им вслед, улыбался, но улыбка не была радостной. Помахал целлофановым мешочком с раками и подумал, что плакало его пиво. И все же раков было жаль - купил в киоске газету и завернул, чтобы не было видно. С пакетом под мышкой направился в библиотеку.

Надя стояла на лестнице и доставала какую-то книгу с полки. Оглянулась на скрип двери и, увидев Шугалия, одернула и без того не очень короткую юбку.

С книгой в руках проворно соскочила на пол, блеснула глазами, но ответила на вежливое приветствие Шугалия едва заметным кивком. Выдала книгу посетителю и принялась наводить на полках порядок, никак не реагируя на присутствие капитана, вероятно, все еще сердилась на него за то, что так бесцеремонно оставил ее на танцах. А Шугалий стоял, опершись на барьер, и тоже молчал, следя за быстрыми движениями библиотекарши.