Игорь Васильев - Украинское национальное движение и украинизация на Кубани в 1917–1932 гг.

После 1925 г. активность проведения кампании особенно возрастает. При райкомах партии вводятся должность инструкторов по украинизации партийной работы и школьного образования (1). В тот же период появляются первые директивы о ведении пионерской и комсомольской работы на украинском языке (2). По-украински начинает вестись и партийная работа и агитация. Было решено создавать украиноязычные школы политграмоты и политпросвета (3). Власти также посчитали необходимым усилить работу среди самых широких масс украинцев. Началось проведение украинских беспартийных конференций и хлеборобских съездов (4).

Партийных работников и учителей, владеющих украинским языкам, ставили на особый учёт в местных партийных органах. Они стали первоочередниками на получение образования по партийной разнарядке. Армавирский партиец – украинизатор И. Прохорский был направлен в Уманский рабфак, а С. Токаренко – в Краснодарский (5). Проводилось организованное выдвижение украинцев на ответственные должности. Особенно это касалось сферы национальной политики. В марте 1926 г. было решено назначить на должность заведующего подотделом АПО нацмен Черноморского окркома ВКП(б) представителя именно украинской национальности (6).

Процесс целенаправленного выдвижения и учёта работников – украинцев особенно активизировался после объявления в 1929 г. на Кубани сплошной украинизации (7). Упор делался на выходцев из беднейших и малограмотных слоёв населения. «… приступить к выдвижению новых сил, организуя для них специальные курсы по ликвидации неграмотности на украинском языке» – говорилось в резолюции по вопросу украинизации Кубанского округа (8). Поэтому в 1929 г. при украинском отделении Кубанского рабфака были организованы одногодичные курсы для взрослых (9). 17 февраля 1932 г. президиум Ейской районной КК – РКИ ВКП(б) обязал Полтавский педагогический техникум иметь в числе вновь набранных студентов не менее 75 % украинцев (10). К концу 1931 г. предполагалось украинизировать окружную партийную школу (11).

В марте 1926 г. в Черноморском округе партийным руководством планировалось с согласия учащихся украинизировать ликпункты и снабдить украинской литературой избы-читальни. Для более эффективной реализации этих мероприятий было приказано реорганизовать украинскую секцию при АПО нацмен окркома ВКП(б); сменить её секретаря и направить на работу в секцию зарекомендовавших себя активных работников. Считалось своевременным выяснение целесообразности создания в г. Новороссийске украинского сельскохозяйственного товарищества (12).

Съезд украинских учителей, прошедший 1 апреля 1926 г. в Краснодаре, показал доселе небывалую поддержку активистов украинской школы со стороны власти. До этого они очень часто сталкивались с сопротивлением местных руководителей (13).

С началом проведения сплошной украинизации с 1929 г. украинизация местных советских и партийных учреждений стала напрямую увязываться с наличием в них подготовленных работников-украинцев (14).

В последствии большое внимание уделялось украиноязычным работникам в сфере издательского дела. Особенно, когда дело касалось массовых кампаний. Так, 22 ноября 1930 г. для перевода массовой колхозной литературы на украинский язык в издательстве «Северный Кавказ» Северо-Кавказским крайисполкомом было указано специально выделить «украинского работника» (15).

Подготовка и расстановка на ключевые позиции большевиков-украинизаторов была тем более необходима, что зачастую украинские активисты могли доставить хлопоты властям, либо своими действиями затруднит проведение программы в жизнь.

Зачастую проводить украинизацию ехали украинские националисты, которым советская власть уже не давала работать на территории Украины (16). Одним из них был известный писатель В. Чапленко. В 1929 г. он проходил по громкому политическому делу. Но тогда же ему удалось уехать на Кубань (17).

Так же для участия в украинизации были приглашены украинские интеллигенты из польской Галиции (18).

Эти люди нередко были яркими энтузиастами. Воспитанные, однако, в рамках совершенно иного, более или менее западного варианта украинской культуры. Поэтому та культура, которую они несли кубанцам, зачастую была чужда последним. Подобная ситуация имела место и на рубеже XIX–XX вв., когда наиболее активными деятелями украинского культурного движения на Кубани были выходцы с Украины (19). Появлению украинских учителей на Кубани способствовало и решение руководства Северо-Кавказского края просить присылать преподавателей по линии компартии Украины (20).

Отдельно необходимо отметить местных кубанских украинофилов, таких, как учителя Макаренко и Деревянко. Они настаивали на необходимости украинизации кубанского образования и культурной жизни. Эти активисты недооценивали силу русской составляющей всех сторон жизни кубанской станицы, утверждали неорганичность русской культуры для региона (21). «Украинская народная песня, старинные мелодии, исторические думы и песни дошли до нашего времени, целиком нетронутыми. Этнографические записи дают очень много материала, который подтверждает это явление» – утверждал М.А. Садиленко. Власти отмечали распространение среди местного украинского актива националистических идей. «Несоветские» украинофилы провели украинизацию преподавания Закона Божия в Новодеревянковской церкви. (22).

Неудивительно, что в «хронических недоразумениях по политической линии» проявлялись особенности украинофильской идеологии преподавателей и студентов педагогического техникума в станице Полтавской (23).

Это заставляло партийные органы принимать решения, направленные на недопущение бесконтрольного роста украинских просветительских организаций (24). Также специально контролировалось выдвижение украинских активистов с учётом их «идеологической выдержанности». Так, при подготовке к первому съезду работников просвещения – украинцев в сентябре 1928 г. особое внимание обращалось на наличие или отсутствие членства кандидатов в делегаты в ВКП(б) (25).

Несмотря на активность партийных и государственных органов, украинизация «кадров ответственных работников» на Кубани порой шла очень медленно. Сказывалось незнание значительной частью местных партийных функционеров украинского языка (большая их часть была выходцами из городов и других регионов) (26). Даже коммунисты-украинцы первоначально получали идеологическое образование в русских парткружках и партшколах (27). К тому же в составе работников советского аппарата по Северо-Кавказскому краю украинцы составляли всего 5 %, в составе же ответственных партийных и советских работников – 30 % (28). В 1927 г. подавляющее большинство депутатов Краснодарского городского совета составляли русские. Количество украинцев не превышало 10 % (29). Руководство Северо-Кавказского края в конце 1929 г. специально отмечало, что количество украинцев, избранных на Кубани в советы всех уровней недостаточно. Было приказано приступить к увеличению их числа (30). О необходимости первоочередного выдвижения на все значимые должности в украинизируемых районах людей, знающих украинский язык, говорилось ещё в краевом постановлении о сплошной украинизации ряда районов от 1928 г. Но на практике оно очень часто не выполнялось (31).