Михаил Смолин - Тайны русской империи

Переход из христианского исповедания в нехристианское был запрещаем и уголовно наказуем (Уложение о наказаниях. Статьи 184—186).

Далее нельзя не отметить, что субъективизм в религиозных вопросах, в законодательстве Российской империи был допускаем только настолько, чтобы он никаким образом не ущемлял права господствующей, государственной веры — православной.

Как писал один российский обер-прокурор: «По Основным Законам Российской империи она (Россия. — М.С.) есть государство конфессиональное и толерантное, в котором присвояется свобода веры всем российским подданным и в котором все веры распределяются по степени их совершенства с точки зрения единой истинной православной церкви. Из согласования принципа господствующей веры с принципом веротерпимости и образуется вероисповедная система, принятая нашим государственным строем» {394} .

Особо, пожалуй, надо отмстить отношение церкви к смешанным бракам с иноверцами как важную сферу жизни христиан, которую церковь охраняла особо, поскольку считало семью «малой церковью».

Сущность позиции церкви в этом вопросе хорошо охарактеризована профессором И.С. Бердниковым. «Различие религии у жениха и невесты, — пишет он, — не согласно с моральной стороной брачного союза. Религия кладет отпечаток на образ мыслей и обычаи своих последователей. Поэтому при резком различии религии того и другого супруга нельзя ожидать полного духовного согласия между ними, единства в образе мыслей, гармонии в жизни домашней, — а без этого условия брак не удовлетворял бы христианскому понятию о браке. Равным образом при различии не могло бы быть между супругами согласия относительно воспитания детей, что также принимается во внимание при оценке условий правильного христианского брака. Наконец, неуместен брак христианина с иноверцем уже по тому одному, что христианину запрещается иметь всякое близкое, особенно религиозное общение с иноверцем. “Неуместно вам, говорит апостол Павел (2 Кор. VI, 14…). запрягаться в одно ярмо с неверными. Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Или какое соучастие верного с неверным?” Поэтому-то апостол заповедует вступать в брак в Господе (1 Кор. VII, 39), то есть с лицом, верующим в Господа Иисуса Христа» {395} .

Церковь запрещала браки православных с нехристианами и с еретиками. 72-е правило Трулльского собора повелевает расторгать браки с язычниками и еретиками. «Недостойно мужу с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетатися. Аще же усмотрено будет нечто таковое, сделанное кем-либо, брак почитати нетвердым и незаконное сожитие расторгати. Ибо не подобает смешивати несмешиваемое, ниже совокупляти с овцою волка, и с частью Христовой жребий грешников». Этому правилу вторят 10-е и 31-е правила Лаодикийского собора, 30-е правило Карфагенского собора и 14-е правило Халкидонского.

«Православным, — пишет известный канонист профессор Императорского Юрьевского университета М.Е. Красножен, — брак с неправославными лицами вообще запрещается, под угрозою признания такового соединения незаконным и под страхом отлучения для нарушителей этих церковных предписаний» {396} .

Законодательство православных государств и в этом вопросе старалось следовать правилам церкви.

Так, например, гражданское законодательство (с 339 года) Византии воспрещало браки православных с еретиками, а за браки с иудеями наказывало, как за прелюбодеяние. С христианскими же раскольниками браки иногда разрешались, если раскольники имели правильные христианские понятия о святости и достоинстве брака как церковного таинства.

Законы Российской империи также запрещали браки с нехристианами. Препятствием к браку было и инославное христианское исповедание одного из супругов.

До Петра I браки с инославными запрещались. Далее было сделано постепенное послабление, тяготившее церковь, как определенная антиканоническая уступка государству, которое вылилось в требование крестить и воспитывать детей от таких браков в православной вере, а также инославным супругам не совращать православных в свое исповедание. С 1905 года с изданием странного с религиозной точки зрения закона о свободе совести разрешались браки со старообрядцами и сектантами, с теми же условиями, что и в ранее оговоренных браках с инославными (о детях и о несовращении). Священный Синод не пошел навстречу государству по отношению к браку с сектантами, определенно выразив невозможность такового.

Среди канонистов высказывалось даже мнение, что раз государство идет по пути секуляризации брака, то церковь может отказаться от своей уступки в отношении браков с инославными супругами…

Таким образом, перед нами раскрыта номоканоническая картина господства православия в государствах, признававших Христову веру спасительной для любой сферы жизни своих подданных. Современность пока не дает возможности реализовать идеал православного государства в нашем обществе. Но это не значит, что вниманию этого же общества церковная общественность не должна представлять свое понимание отношений церкви и государства, проповедовать свой идеал государственности и в конечном счете ставить перед собою задачу воцерковления государства.

Осуществление всех вышеописанных идеалов православного государства в современном секуляризированном обществе возможно только постоянно, в процессе все большего воцерковления народов, населяющих нашу Родину.

Церковная составляющая современного русского мира может и должна быть усилена как можно более значительно. Сегодняшнее состояние нашей государственности таково, что без здорового церковно-клерикального усиленного влияния на все сферы государствования мы не можем надеяться на самостоятельное выправление института государства как защитника слабого от сильного, бедного от богатого, поборника социальной справедливости, защитника национальных интересов русского народа и охранителя христианской жизни во всяком благочестии и чистоте.

Нисхождение украинского сепаратизма.

О существовании государства «Украина» в XX столетии заявлялось трижды: в 1917, в 1941 и в 1991 годах. Для нас это были годы революции и потери национальной самостоятельности — в 1917-м; годы немецкого нашествия и смертельной борьбы — в 1941-м; время раскола и федерализации страны — в 1991-м. Всякий раз, когда нам было трудно, украинский сепаратизм поднимал свою голову на малороссийской земле с требованием расчленения единого русского тела.

Книга Л.М. Лукашевича «Украина. Восхождение к независимости (1991—1996 гг.)» (СПб., 1997), профессора и доктора наук, вероятно, гражданина России, о которой мы пишем, является сама по себе важным проявлением влияния украинского сепаратизма уже на территории Российской Федерации, среди населения, имеющего малорусские корни. Эта книга — отражение не культурной деятельности, а сугубо политической, направленной на создание «украинского» лобби в российской среде.