Франс Гампл - Создатели Империи

Учитывая все это, понятен исторический смысл смерти Цезаря. Роковая ошибка убийц объясняется неразрывной связью новой формы власти с личностью ее носителя. Не понимая неизбежности исторического развития, они не хотели нового и решили устранить человека, в котором оно воплощалось. Так как новое появилось не как идея, а жило в человеке, у них возникло ошибочное убеждение, что они убийством избавятся от идеи, и вонзили кинжалы в Цезаря. Убийцы надеялись вместе с ним уничтожить дело, которому он служил. В роковом заблуждении они считали убийство насильственным исправлением ошибки, после чего все станет, как прежде.

Только полтора десятилетия кровавой гражданской войны обнаружили это заблуждение и рассеяли туман, застилающий глаза современников. Только смерть высвободила идею, которая сначала появилась воплощенной в Цезаре. В этом воплощении она могла показаться чем-то единственным в своем роде, случайным. Только через смерть ее носителя она открылась взорам в своем истинном свете. В Мартовские иды власть Цезаря вступила в царство идей. В этом и заключается историческое значение его смерти. Даже конец этой жизни является политическим и оказывает политическое воздействие. Отныне преемники, особенно Август, могут исходить из этой идеи. Если в лице Цезаря сочетались две главные предпосылки для авторитета правителя — доверие народа и власть, — то не хватало третьей, не менее важной основы — легитимности и традиции.

То, что Цезарь сознавал значение этой предпосылки, свидетельствует его борьба за нее до и во время гражданской войны. За ее отсутствие он заплатил жизнью.

Только Августу удалось к власти и доверию народа присоединить традицию. Но эта традиция лишь формально имела республиканские основы. По существу, она является новой формой власти, которую создал Цезарь. Август называл себя сыном Цезаря, носил его императорский титул в своем имени, именем Цезаря называли себя в течение двух тысяч лет все его преемники. Смерть Цезаря сделала традицией новую форму власти, оставшуюся наивысшей на протяжении двух тысяч лет, и на которую с благоговением взирали народы. Со смертью Цезаря возникла императорская власть, носящая его имя.

Прошли недели, пока известие о смерти 76-летнего императора 19 августа 14 г. н. э. дошло из Рима до самых отдаленных уголков огромной Римской империи, которая простиралась от Нижнего Рейна до Гибралтара, от Марокко до Евфрата, Черного моря и Дуная. Шестидесяти миллионам, услышавшим эту весть, показалось, что время на мгновение остановилось. Рим был неразрывно связан с именем Августа, который с 44 г. до н. э. держал бразды правления государством в своих сильных руках. Завершилась необыкновенная жизнь, и столь же необыкновенными были почести, предназначенные для покойного. Ведь он был не только великим собирателем Империи, гарантом мира и безопасности бескрайних границ, не только победителем в гражданской войне, которая измучила уже два поколения римлян и фактически вела нацию к самоуничтожению. Он был прежде всего создателем нового политического строя, римской «монархии», которая называлась «принципат» — власть «Первого Человека». Он окончательно ликвидировал политический кризис, который длился целое столетие.

Август предопределил ход первого после его смерти заседания сената. Из храма Весты принесли его завещание и три запечатанных папирусных свитка. В первом находились конкретные указания для траурной церемонии, во втором, более объемистом, содержался перечень его деяний, в третьем — отчет о государственных делах. Печати на папирусных свитках сломали в сенате, и все тексты были зачитаны. Покойный как бы снова встал, чтобы произнести речь перед сенаторами. Это было последнее заседание сената, посвященное ему одному.

В то время как сам Август покоился в гробу из золота и слоновой кости в атриуме своего дома на Палатине, совсем рядом с сенатом, он своим перечнем совершенных деяний словно еще раз воскресил перед сенаторами свою долгую, богатую событиями жизнь, отданную служению Римскому государству. Хотя многие восхищались не столько «Деяниями», сколько дипломатическим и пропагандистским мастерством, с которым умалчивались или искажались некоторые факты, едва ли нашелся такой, кто смог не поддаться воздействию переломного для Рима момента: умер великий римлянин.

На этом заседании сенат не дал того ответа, на который как бы намекал император своей автобиографией: сенат еще не возвел его в ранг государственных богов. Было вполне достаточно последних почестей на государственных похоронах. Римляне, наблюдавшие за похоронной процессией на узких улочках или с крыш, никогда не смогли ее забыть. На носилках они увидели восковую статую своего императора, облаченную как для победного парада в триумфаторские одежды. Как полагалось на похоронах представителей высшей сенатской аристократии, участники шествия несли восковые маски предков и покойных представителей рода, которыми всегда сопровождали усопших. Только напрасно высматривали Цезаря, «отца», потому что он уже вошел в римский пантеон богов. Во всем своем величии предстала взорам вся римская история, в которую теперь вошел покойный. Ведь похоронная процессия несла портреты всех великих римлян, начиная с Ромула. За ними следовали изображения покоренных племен и народов, включенных в Империю победоносным императором, в своих национальных одеждах и вооружении.

Похоронная процессия дважды останавливалась, чтобы почтить память покойного надгробными речами. Перед храмом божественного Цезаря, который построил усопший, Тиберий, приемный сын Августа, восславил заслуги отца перед государством, а с древней ораторской трибуны речь о добродетелях покойного от имени рода произнес сын Тиберия, Друз. Процессия дошла до места кремации у мавзолея, куда через пять дней были перенесены бренные останки и где сегодня, у Тибра, останавливаются люди.

Когда запылало пламя, один сенатор увидел, как к небу возносится тень кремированного императора: он подтвердил факт под присягой, получив за это царское вознаграждение от Ливии, вдовы покойного. Сенаторы на заседании 17 сентября вынесли решение о «божественных почестях». Август, «сын» божественного Цезаря, был признан сенатом богом государственной религии. Отныне новому богу воздвигались храмы в Италии и провинциях, а жрецы в его честь совершали священнодействия. В столице первой жрицей стала сама Ливия. Бог Август был включен в культовые песнопения, а также в текст присяги магистратов [11] Магистрат — в Древнем Риме — государственная должность, представитель власти, например, трибун, консул. (Прим. ред.). , его статуи предоставляли право убежища. С тех пор его портрет находился среди богов в больших шествиях в цирке [12] Цирк — в Древнем Риме — место триумфальных шествий полководцев, конных состязаний и т. п. (Прим. ред.). . В государственной религии Рима только для мертвого был возможен переход через порог, отделявший даже самых могущественных людей земли от богов. Но такой чести в Риме удостаивались не благочестивые и безгрешные, не трудолюбивые и смиренные граждане, а только великие государственные мужи. И не жреческая коллегия, а политики и сенаторы были правомочны воздавать покойному за необычайные заслуги перед обществом включением его в божественный культ. Обожествления гражданина Рима, которое римляне называли консекрацией, кроме Ромула, мифического основателя города и первого царя, до сих пор удостоился только Цезарь, о неземном происхождении которого возвестила народу появившаяся комета. Теперь этой высшей почести удостоился Август — «сын бога Цезаря».