Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе - Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией

В середине мая великий князь вернулся на русскую землю, в недавно основанный тихоокеанский порт Владивосток. Впервые столь знатная персона посетила форпост на Дальнем Востоке, и местные жители воспользовались присутствием великого князя, чтобы провести ряд общественных мероприятий, таких как открытие памятника и начало строительства нового сухого дока. Наиболее важная церемония прошла 19 мая, когда Николай собственноручно высыпал тачку земли, символически начав строительство восточной части Транссибирской железной дороги. Всего несколько месяцев назад Александр III объявил о начале этого грандиозного 8000-километрового проекта. Несмотря на хорошую стратегическую и экономическую обоснованность, у этого плана были сильные оппоненты внутри имперской администрации. Привлечение наследника подчеркивало решимость царя осуществить план до конца {55} 55 Marks S. G. Road to the Power: The Trans-Siberian Railroad and the Colonization of Asian Russia, 1850-1917. Ithaca, 1991. P. 94-114; Vaillant. Japan. P. 1-20; Tupper H. To the Great Ocean: Siberia and the Trans-Siberian Railway. Boston, 1965. P 82. . Александр писал в рескрипте сыну: «Знаменательное участие Ваше в начинании предпринимаемого мною сего истинно народного дела да послужит новым свидетельством душевного моего стремления облегчить сношения Сибири с прочими частями империи и тем явить сему краю, близкому моему сердцу, живейшее мое попечение о мирном его преуспеянии» {56} 56 От Волги до Великого океана: Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге с описанием Шилко-Амурскаго воднаго пути и Маньчжурии / Ред. А.И. Дмитриев-Мамонов. СПб., 1900. С. 52; Глинский. Пролог. С. 8; Tupper. To the Great Ocean. P. 82-83; Shoemaker M.M. The Great Siberian Railway: From St. Petersburg to Pekin. New York, 1903. P. 1-2. .

Пробыв во Владивостоке немногим более недели, Николай отправился назад в Петербург. Он неспешно продвигался по Сибири, останавливаясь в таких городах, как Благовещенск, Иркутск, Омск, где произвел смотр местных казачьих полков и принимал делегации бурят, киргизов и представителей других национальностей, которые желали продемонстрировать верность своему будущему правителю {57} 57 Маршрут сибирской части путешествия подробно описан в путеводителе, написанном для путешествия наследника: Россия. Центральный статистический комитет МВД. От Владивостока до Уральска: Путеводитель к путешествию Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича. СПб., 1891. . Великий князь, несомненно, благоговел перед азиатскими просторами, которые ему предстояло унаследовать. В письме к Сандро, написанном вскоре после возвращения, он с трудом сдерживает восхищение тем, что он увидел за эти последние месяцы:

Я в таком восторге от всего, что видел, что только устно могу тебе передать мои впечатления об этой богатой и великолепной стране, до сих пор так мало известной и (к стыду сказать) почти незнакомой нам, русским! Нечего говорить о будущности Восточной Сибири и особенно Южно-Уссурийского края {58} 58 ГАРФ. Ф. 645. Оп. 1. Д. 102. Л. 90 (Николай — Александру Михайловичу, 13 августа 1891 г.). .

Из-за войны, которая разразится в первое десятилетие правления Николая II, много говорилось о том, как большое путешествие на Восток повлияло на его мировоззрение {59} 59 Ламздорф В.Н. Дневник 1894-1896. М., 1991. С. 145; Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 306-307; Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 50; Notovich N. L'Empereur Nicolas Il et la politique russe. Paris, 1895; Marks. Road to Power. P. 136. . Один биограф-эмигрант писал, что царь был «первым государем, проехавшим по всей необъятной Сибири. Он был охвачен первопроходческим духом, и его юношеское воображение пленялось грандиозными идеями» {60} 60 Grunwald С de. Le Tsar Nicolas II. Paris, 1965. P. 123. . Между тем Сергей Витте в своих мемуарах приходит к следующему выводу:

Когда молодой цесаревич неожиданно сделался императором вследствие преждевременной смерти императора Александра III, то, естественно полагать, в душе его неоднократно рождалась мысль о дальнейшем расширении великой Российской империи в направлении к Дальнему Востоку, о подчинении китайского богдыхана, подобно бухарскому эмиру, и чуть ли не о приобщении к титулу русского императора дальнейших титулов, например: богдыхан китайский, микадо японский и проч. и проч. [6] Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1: Рассказы в стенографической записи. Кн. 1. С. 366. С другой стороны, письма Николая явно противоречат утверждению Витте о том, что инцидент в Оцу «неблагоприятно повлиял на его впечатление от Японии и о японцах в частности» (Там же. С. 365). «Богдыхан» — архаичное русское титулование китайского монарха. .

Известно, что Николай не отличался многословностью в своих писаниях, и ученые немало сетовали на то, как трудно понять его мысли из таких источников {61} 61 Verner A.M. The Crisis of Russian Autocracy: Nicholas II and the 1905 Revolution. Princeton, 1990. P. 9-10, 61 note 30. На это сетует и редактор дневников Николая. См.: Николай II. Дневник. С. 40. Интересный анализ идей Николая можно также найти в: The Fall of the Romanovs: Political Dreams and Personal Struggles in a Time of Revolution / Ed. by M.D. Steinberg and V.M. Khrustalev New Haven, 1995 (в особенности с. 1-37). . В основном дневники и письма Николая, написанные во время путешествия, довольно типичны для европейского аристократа XIX в. Как юноша, который только что завершил свое образование, великий князь наслаждался жизнью, и естественно, что в своей корреспонденции он живописал охоту и приключения в компании друзей и местных женщин [7] Перед самым отъездом Николай просил британского посла не перегружать его пребывание в Индии официальными мероприятиями, чтобы у него осталось как можно больше времени на осмотр достопримечательностей (АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 114/1216. Л. 7 [Британский посол — Н.К. Гирсу, 18 декабря 1890 г]). Когда Николай был за границей, мать часто напоминала ему, что он должен более добросовестно относиться к своим обязанностям. См.: The Letters of Tsar Nicholas and Empress Marie / Ed. Bing E.J. London, 1937. P. 47, 57-58. .

Письма Николая домой также выдают увлечение экзотикой. Его восхищение пирамидами Гизы, слонами Сиама и плавучими городами Кантона было характерно для знатного путешественника Викторианской эпохи. То же самое можно сказать о его ура-патриотизме, проявлявшемся в пренебрежительных высказываниях о военно-морском флоте Британии в Сингапуре и Гонконге. Те тексты, которые выходили из-под пера Николая после его воцарения в 1894 г., тоже ничего не проясняют. Его письма, беседы и короткие карандашные пометки на полях официальных документов по-прежнему оставались очень лаконичны. Единственный способ понять, что его подданные думали об империи и ее роли на Дальнем Востоке, это послушать, что говорили более красноречивые современники.