Эрик Шредер - Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

– Эй, Абу Бакр, – крикнул он ему, – не захватил ли ты с собой коврик для молитв?

– Да, – ответил Шибли.

– Ты расстелешь его для меня?

Шибли исполнил его просьбу, и Халладж приступил к молитве. Он прочитал отрывок из Корана «Мы испытаем тебя» во время первого поклона и «Все души вкусят смерть», во время второго поклона. Когда молитва была окончена, он обратился с речью к людям. Из всей речи я запомнил лишь следующее:

«О наш Господь, Который присутствует во всем и нигде, я умоляю Тебя, во имя истины Твоего Слова, которое утверждает, что я существую, во имя истины моего слова, которое утверждает, что Ты существуешь, я умоляю Тебя, мой Господин, дай мне милость быть благодарным за счастье Твоего дара, за то, что Ты спрятал от остальных и открыл мне: бушующий пламень Твоего Лица, и разрешил мне увидеть то, что скрыто от других: сокровенную Тайну Твою.

И прости этих рабов Твоих, которые собрались здесь, чтобы убить меня; они поступают так из усердия в Твоей Вере и желания снискать Твою Милость. Господь, будь милостив к ним, если бы Ты показал им то, что показал мне, они никогда не сделали бы то, что собираются сделать; если бы Ты скрыл от меня то, что скрыто от них, я никогда бы не подвергся таким испытаниям. Каково бы ни было Твое дело – я восхваляю Тебя! Какова бы ни была Твоя воля – я восхваляю Тебя!»

Он замолчал. Палач подошел к нему и ударил между глаз, кровь хлынула у него из ноздрей. Шибли вскрикнул, разорвал на себе одежды и упал без чувств на землю.

Палачу было приказано нанести преступнику тысячу ударов плетью. Палач начал свою работу. Халладж не издал ни одного стона и не просил о пощаде. Согласно свидетельству одного из очевидцев, на шестисотом ударе он обратился к начальнику полиции со словами:

– Выслушай меня, я расскажу тебе о том, что принесет больше выгоды халифу, чем захват Константинополя!

– Меня предупредили, что я должен быть готов к подобному предложению, и даже более заманчивому, – ответил Назук. – Но это не поможет тебе избавиться от плетей, ничего не поможет.

Халладж ничего больше не говорил. Когда был нанесен тысячный удар, палач взял меч и отрубил ему сначала руку, потом ногу. После этого Халладжа привязали к столбу, где он висел до наступления темноты, пока не пришел приказ халифа Муктадира, в котором разрешалось отрубить ему голову. Однако дежурный военачальник сказал: «Уже поздно, оставим его до утра».

Когда рассвело, его сняли и потащили на казнь. В этот момент он произнес свои последние слова: «Все, кто познал экстаз, стремятся к этому… к одиночеству Единственного… наедине с Одним».

Его положили недалеко от распятия и отрубили голову. Тело завернули в камышовую циновку, пропитали нефтью и сожгли».

«Я тоже был там, – рассказывает чиновник Ибн Занджи. – Я стоял в стременах на своем муле и вытягивал шею, как мог, – пробиться вперед было невозможно, однако я видел, как сморщивается и коробится в огне тело Халладжа. Когда ничего, кроме пепла, не осталось, его собрали и развеяли с минарета над рекой Тигр. Голова в течение двух дней была выставлена на мосту, потом отправлена в Хорасан, для показа в различных частях этой провинции.

Вскоре после казни были созваны все продавцы книг и с них взяли клятву, что они не будут впредь ни продавать, ни покупать книги Халладжа.

Его ученики утверждали, что казненный на самом деле был не Халладжем, а лишь его врагом, с помощью магии сделавшимся похожим на него. Некоторые даже заявляли, что видели впоследствии своего учителя и разговаривали с ним, а также рассказывали прочие глупости, не стоящие того, чтобы пересказывать их».

Бог бросает человека в море со связанными за спиной руками и говорит ему: «Осторожно! Осторожно! Смотри не промочи ноги!»

Эту историю мне поведал мой дядя из Ахваза Абу Касим ибн Алан, в прошлом чиновник:

«Когда я оставил службу в столице и поселился в Ахвазе, у меня сразу не сложились отношения с моим соседом Ибн Кудайдой. Этот самый Ибн Кудайда был ответственным за управление землями Валиде [156], расположенными в нашем районе. Он всячески досаждал мне, где только мог, будь то ирригация наших земель или другие хозяйственные вопросы. Он хотел разорить и унизить меня.

Долгое время я пытался не обращать внимания на его поведение. Но когда он захватил одного из моих работников и жестоко избил его, я отправил своего управляющего к нему с требованием изменить свое поведение, извиниться и отпустить моего человека домой. Но Ибн Кудайда встретил моего посланника ругательствами и прогнал ни с чем. Когда управляющий вернулся, он рассказал мне, как его приняли, и добавил:

– С этим человеком бесполезно говорить по-хорошему, и он не остановится, пока не погубит тебя, – попробуй лучше какие-нибудь другие средства.

Я начал размышлять, но не мог придумать никаких мер ни защиты, ни наступления, кроме как предложить Валиде поручить мне самому управлять ее землями на более выгодных условиях. В этом случае Ибн Кудайда был бы передан в мои руки, и я мог бы делать с ним все, что посчитаю нужным для блага Валиде. Я решился и написал секретарю матери султана письмо, где изложил свои условия: если управление поместьями будет передано мне, я обязуюсь в течение трех лет увеличить их доходность на тридцать тысяч динаров, при условии что мне будет позволено подвергнуть ревизии счета моего предшественника Ибн Кудайды. Все дополнительные и неучтенные доходы, обнаруженные в ходе ревизии, будут отосланы в Багдад, сверх обещанной выше суммы прироста доходов.

Я запечатал письмо и отослал его в столицу со специальным курьером, но, как только стук копыт моего гонца стих, я пожалел о том, что сделал. Я не имел ни малейшего понятия, сколько можно получить с этих поместий. Это было крайне опрометчивое обещание, лучше мне было бы терпеть издевательства соседа, чем, рискуя своей жизнью, играть с огнем. Испытывая крайнее беспокойство, я прилег на кровать, мои глаза закрылись, и я погрузился в состояние пограничное между сном и явью. Находясь в этом трансе, я увидел, как в мою комнату вошел седовласый старец, одетый в платье судьи. На нем был голубой плащ, высокая персидская шапка и сапоги из красной кожи. Он подошел ко мне и сказал:

– Что беспокоит тебя в этом деле? В первый год ты получишь прибыль на десять тысяч динаров больше, чем ожидаешь, во второй год ты потеряешь десять тысяч, и в третий год ты получишь ровно столько, сколько обещал. Наградой за твои труды будет месть твоему врагу.