Эрик Шредер - Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

В каждой области ведение дел оказывалось в руках у кого-либо из влиятельных дейлемитов, считавшего ее своей собственностью и окруженного нечестными чиновниками, заботящимися только о том, чтобы ничего не менялось. Те же земли, которые не были наделами, распределили теперь между двумя классами людей: военачальниками, с одной стороны, и имамами и дельцами – с другой. Военные отказывали в деньгах и требовали снижения налогов. Любая настойчивость по отношению к ним вызывала вражду, а они умели сражаться и имели для этого все средства. По этой причине произошел распад государства, именно они создали почву для этого. Снисходительность лишь удвоила их жадность. Но с другой стороны, гражданские начальники истощали правительство с большим изяществом. Они действовали сообща, используя деньги для укрепления нелегальных возможностей и привилегий. В течение времени эти местные правители стали практически независимы и не позволяли вмешиваться в свои дела. Беднейшие из их подданных могли быть оштрафованы, увеличивались налоги, ограничивались их права, и не оказывалась необходимая помощь. Более влиятельные люди могли бы оказаться полезными землевладельцу в критической ситуации, если правительство решит его проверить, но не было смысла в хороших отношениях с людьми, которые ничего не значили.

Никто уже не отчитывался в доходах и расходах, не посылались указания периферийным финансовым начальникам, не обращали внимания на их предложения или жалобы. При ревизиях чиновники ограничивались первоначальными условиями договора о земле, суммой доходов и долгов. Никто не занимался заботами населения. Старые приемы уже не использовались в земледелии, не предлагались меры по разработке одичавшей земли, не обращали внимания на неоправданный рост налогов, на обманные сборы и несправедливые штрафы, а также на появления в списке расходов сумм, которые в действительности не были потрачены. Если злоупотреблениями заинтересовывалось важное лицо, его лишали чинов, отбирали имущество и убивали, дешево откупившись от правителя. Если же человек был нищ и невлиятелен, он легко успокаивался, получив от обидчика небольшую сумму. И мы не можем винить его в этом – ведь халиф не защищал его жизнь и не поощрял рвение.

Вот так, вкратце, выглядит история государственных доходов. Но с другой стороны, росли и расходы. В своей щедрости к вассалам Муизз аль-Даула делал что хотел, разоряя имения и повышая налоги. Его расходы непрерывно росли, а доходы постоянно уменьшались, между теми и другими он допускал пугающую разницу. Таким образом, через несколько лет пришлось прекратить выплаты войскам дейлемитов. Они были недовольны постоянным ростом привилегии воинов-тюрков, что, в свою очередь, делалось правительством из-за опасения возможного предательства дейлемитов. Но деморализация не ограничивалась одной стороной, жадность сделала тюрков не менее яростными, чем бедность – дейлемитов.

Муизз аль-Даула сделал Мухаллаби своим министром, или визирем. Он предпочел его другим, порой более образованным, которых еще можно было найти в столице, потому что видел в нем все, что было важно для правителя, а этого у него было больше, чем у других. Мухаллаби хорошо говорил и внушал доверие, он знал, как можно получать деньги, и имел представление о методах визирей прошлого. Кроме того, он был великодушным, смелым и образованным человеком, ко всему прочему и знатоком персидского. Новый визирь внес изменения в уже устаревшие правила управления. Он начал разрабатывать заброшенные земли и ввел новые, стабильные способы получения дохода.

В Басре, например, гнет Бариди и их людей год за годом уменьшал площадь используемой земли. Другой их ошибкой был сбор налогов в марте, который разорял крестьян и вынуждал их покидать свои наделы. Кроме того, они снова начали взыскивать поголовный налог, который разорил разрешенные культы. Они взяли за правило натравливать бедных на богатых и еще установили плату в семьдесят дирхемов на пшеницу, как и на все развесные товары, включая масло. В результате люди Басры стали разъезжаться, но это только увеличивало расходы оставшихся.

Мухаллаби отправился в Басру. Он принял меры по возвращению старой схемы, по которой взималась десятина, а не формальная сумма, зависящая от площади или текущих цен. Затем, приблизительно подсчитав разницу между тем, что выплачивалось сейчас, и тем, что придется платить по новому закону, он посоветовал налогоплательщикам опираться на выгоду от честных сборов по сравнению с притеснением, которое Муизз аль-Даула может начать из-за уменьшающихся платежей. Правитель восполнял бы уменьшение дохода тем, что получал наличные деньги, кроме того, ему не были недоступны идеи плодотворности эффекта справедливости. Он мог бы понять, какую популярность вызовут эти меры, и оценить перспективу получать в конечном счете больше денег, чем раньше.

Налогоплательщики согласились. Был составлен законопроект, по которому сниженная плата должна была составлять два миллиона двести тысяч дирхемов. Подумав, Мухаллаби снизил плату еще на двести тысяч, помогая этим самым бедным налогоплательщикам. Он написал Муиззу аль-Дауле, и правитель одобрил меры, после чего на собрании жителей Басры закон вступил в силу. Люди начали разрабатывать землю. Увеличивалась прибыль. Множественные пошлины порта Басры были упразднены, вследствие чего реальная сумма от сборов с судов стала расти, пока прибыль от нее не стала составлять два миллиона дирхемов в год.

То, что произошло в Басре, – это только один пример из всего хорошего, что сделал Мухаллаби.

В Багдаде случилась драка, которая привела к серьезному мятежу; а все началось с пьяной ссоры между Аббасидом и Алидом, в которой Алид был убит. Его люди требовали мести, возбужденный народ разделился, и дело приняло настолько серьезный оборот, что даже повсеместное размещение стражи, состоящей из дейлемитов, не подавило беспорядки.

Поэтому визирь Мухаллаби заключил под стражу многих Аббасидов и Алидов, знатных, благопристойных горожан, разбойников, преступников и всех потомков пророка, среди которых были хашимитские судьи, представители понятых и праведные люди.

С целью выяснения причин Мухаллаби собрал специальное совещание. Он приказал составить список тех, чьи члены семей были разбойниками, тех, кто достиг призывного возраста, и тех, кто носил с собой кинжал. Он объявил, что они останутся под стражей, а остальные будут отпущены на свободу.

Один из присутствующих судей из дейлемитов осмелился выступить против этого. Он начал очень спокойную речь, с целью смягчить визиря, к которому обращался с большим уважением. Неожиданно в дискуссию грубо вмешался один из Алидов, Мухаммед ибн Хасан.