Алек Эпштейн - Израильтяне и палестинцы. От конфронтации – к переговорам и обратно

Политики, считавшие правильным продолжать переговорный процесс с ООП, оказавшись в столь неожиданной для них ситуации, выработали крайне оторванную от реального положения вещей доктрину, заключавшуюся в том, что рост терактов является следствием отчаянной активизации попыток всевозможных «экстремистов» сорвать «мирный процесс». Это было необычайно удобно лидерам ПНА, так как оказывалось, что убийцы израильтян постфактум объявлялись не «врагами Израиля», а «врагами мирного процесса», вследствие чего руководство ПНА становилось как будто «жертвой» терактов в той же мере, что и Израиль, и не несло, таким образом, никакой ответственности за них. Это как будто давало легитимацию продолжать переговорный процесс, проводя новые и новые «передислокации» войск (слово «отступление» не использовалось), невзирая на рост террора, однако создавало у значительного числа израильтян ощущение своего вынужденного присутствия в сюрреалистической утопии.

Перспектива сосуществования с палестинским государством вызывала (и вызывает) ряд чрезвычайно серьезных вопросов. Каким оно будет? Каков будет характер террористических угроз Израилю с его стороны? Будет ли оно поддерживать террор или, напротив, будет заинтересовано в его предотвращении и даже, может, будет способно этого добиться? С точки зрения многих израильтян, интифада Аль-Акса, начатая палестинским руководством в сентябре 2000 года, стала грозным предостережением против создания такого государства.

Палестинское государство, заинтересованное в мире, могло бы сдерживать атаки на Израиль изнутри и поэтому не угрожало бы Израилю непосредственно. Однако государство с авантюрной политикой, подобное Ливии, Ирану или Ираку, поддерживающее антиизраильские акции или неспособное контролировать действия вооруженных формирований на своей территории (как это происходит в Ливане), будет представлять собой серьезнейшую опасность [78].

Критики справа считали, что создание палестинского государства на Западном берегу и в Газе угрожает безопасности Израиля на разных уровнях:

Военная опасность со стороны палестинского государства. Контроль над Западным берегом и Газой имеет для Израиля важное оборонное значение, – утверждали они, – так как является сдерживающим стратегическим фактором в отношении враждебных арабских стран. Гористая топография и малое количество дорог представляют собой естественное препятствие – местность, где в случае нападения извне Израиль сможет защититься от наступающих с востока вражеских танков. Территория Западного берега, составляющая 6500 кв. км и в основном гористая, может быть использована врагом как военный трамплин, что сделает Израиль весьма уязвимым. Если арабы, собрав коалицию, нападут на Израиль с востока, то в конвенциональной войне преимущество будет на их стороне [79]. До 1967 года ширина территории Израиля на прибрежной равнине в месте сужения составляла от 14 до 20 км. На этой узкой прибрежной полосе, которая тянется от Хайфы до Ашдода, проживают более 2/3 населения страны и находятся 80 % ее промышленного потенциала. В Газе нет гор, и ее территория составляет лишь 360 кв. км. Однако она расположена близко к нескольким достаточно крупным израильским городам (первые два из которых являются портовыми): Ашдоду, Ашкелону и Беэр-Шеве. В январе 2009 года все эти города обстреливались палестинскими ракетами, а по Ашкелону и тем более по находящемуся на расстоянии нескольких километров от Газы Сдероту начиная с 2005 года (с момента вывода из сектора Газа израильских войск и поселенцев) были выпущены сотни ракет. Понятно, что скептики увидели в этом горькую реализацию всех их многократно высказывавшихся опасений [80].

Раннее предупреждение агрессии . Ущерб, нанесенный израильской доктрине сдерживания, усилил важность раннего оповещения о надвигающейся опасности. Однако с тех пор как израильская армия покинула районы, переданные ПНА, возможность использовать источники, ранее находившиеся в распоряжении израильской разведки, становилась все более ограниченной. В целом способность Израиля заранее получать информацию о терактах уменьшилась.

Потенциальная стратегическая угроза, связанная с последствиями реализации «права на возвращение» . Суть права на возвращение заключается в том, что 3,25 миллионам арабских беженцев (по данным на 1995 год, на конец 2008 года ООН насчитала их уже 4,67 миллиона [81]), покинувших подмандатную Палестину во время войны 1948 года, и/или их потомкам будет разрешено вернуться в места их прежнего проживания. Таким образом, они все окажутся в части территории Израиля, соответствующей границам 1949–1967 годов.

Согласно Декларации о принципах и Каирскому соглашению, этот вопрос, как и все остальные, Израиль и палестинское руководство договорились решить к маю 1999 года. Однако израильские правые, принципиально отказавшиеся контактировать с ООП, были убеждены, что эта проблема окажется непреодолимым препятствием на пути к окончательному урегулированию. Если право на возвращение будет реализовано в соответствии с требованиями палестинцев, кардинально изменится социально-демографический состав государства, в котором еврейское население перестанет быть большинством. Другими словами, в этой проблеме принципиально заключается угроза самому факту существования еврейского государства в Палестине/Эрец-Исраэль. Многие в Израиле обращали внимание на тот факт, что возвращение арабских беженцев в Израиль противоречило бы духу резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1947 года, призывавшей к созданию в Палестине/Эрец-Исраэль двух государств, арабского и еврейского. Как известно, эта резолюция была принята тогдашним руководством еврейской общины страны, но по разным причинам отвергнута палестинскими лидерами того времени и руководителями соседних арабских государств, которые непосредственно в день ухода британских мандатных властей начали войну против провозгласившего свою независимость Государства Израиль. В Израиле убеждены, что та война была навязанной извне, и если бы ее не удалось выиграть, то неминуемо стали бы беженцами не арабы, а палестинские евреи. Позицию большинства израильтян можно суммировать одной фразой: «Мы не будем просить прощения за то, что выиграли начатую против нас войну, и не будем рассматривать никаких связанных с той победой претензий».

Призывая к возвращению палестинских беженцев на территорию Израиля, соответствующую границам, существовавшим до 1967 года, Я. Арафат, несомненно, надеялся на создание на Западном берегу и в Газе независимого палестинского государства, а также на то, что Израиль, абсорбировав вернувшихся беженцев, через десятилетие-другое станет двунациональным государством, уже не имеющим еврейского большинства. Если страна сохранит свой демократический характер, то общество, которое сформируется к тому времени, сделает невозможным существование Израиля как еврейского национального дома.