Леонид Кукушкин - История православия

Многолетняя полемика Паламы с Варлаамом составила содержание знаменитых «Триад в защиту священнобезмолствующих» св. Григория, где изложено его учение о исихастской молитве, о природе Фаворского света и об истинном знании.

В начале 1341 г. Варлаам, надеясь на поддержку двора и столичного священства, добился синодального обсуждения своего спора с Паламой. Публичное соборное разбирательство состоялось в июне 1341 г. в храме Св. Софии в присутствии императора Андроника III, церковных иерархов и государственных сановников. Варлаам сперва вел себя агрессивно, навешивая Паламе и его сторонникам оскорбительные ярлыки: «Как можно утверждать, что Фаворский свет нетварен? Нетварен только Бог; это – мессалианство». Говоря о монахах-исихастах, Варлаам назвал их богомилами. Здесь он увлекся, даже его прежний сторонник, великий Доместик Кантакузин оказался против калабрийца. Собор признал обвинения Валаама несостоятельными, осудил их и призвал его к публичному покаянию. На следующий день Варлаам, опасаясь дальнейших преследований, бежал в Италию, где принял униатство и был назначен папой Климентом V епископом в Неаполитанском королевстве. Оттуда он написал несколько писем «друзьям в Греции» о преимуществах Католичества. Будучи епископом, Варлаам продолжал свои философские изыскания в духе гуманизма; одно время он был преподавателем Петрарки, обучая его греческому языку.

После собора 1341 г. исихазм начал свое успешное шествие по православному миру. Он становится популярен также в кругу католических мистиков, хотя «умная молитва» ими часто искажалась излишней экзальтацией. Этот успех был вызван активной поддержкой исихазма византийским монашеством, силой в то время весьма значительной. Однако не меньшую роль, по-видимому, сыграл здесь выход исихазма из монашеских келий в мир, обращение многих исихастов к деятельной общественной жизни. Одним из церковных иерархов, замечательный богослов Николай Квасила, написавший ряд трактатов против хулителей Паламы, в книге «Семь слов о жизни во Христе» писал, что исихастам «и искусствами можно пользоваться без вреда, и к занятию какому-либо нет никакого препятствия. И полководец может начальствовать войсками, и земледелец возделывать землю, и правитель управлять делами». Характерные черты исихаста – внутренний покой и способность сосредоточиться на предмете размышлений – способствовали занятиям в любой области творческой деятельности. Служба для него была своего рода молитвой, а результаты труда предназначались Богу. Это вызвало в Византии и славянских странах культурный подъем в рамках Православия, нечто вроде возрождения на фоне гибнущей империи.

Главными фигурами этого движения кроме идеолога исихазма Паламы были две яркие личности: политик, а затем монах, богослов и историк, уже упоминавшийся Иоанн Кантакузин и выдающийся церковный деятель Филофей Коккин.

Блестящий аристократ, представитель знатного византийского рода, Иоанн в качестве великого доместика участвовал в гражданской войне 1341–1347 гг., после чего семь лет был императором Иоанном VI, а затем принял монашеский постриг под именем Иоасафа. Все это время он горячо защищал исихазм, сперва как политик, а после 1355 г. – как талантливый литератор.

Предста Царица одесную Тебе. Сербская икона конца XIV в.

Филофей Коккин родился в начале XIV в. в бедной семье, его матерью была еврейка. Очень рано Филофей ушел в монастырь, сперва на Синай, а затем – на Афон. В 1347 г. был рукоположен в митрополиты Гераклеи Фракийской, а в 1353 г. стал Константинопольским патриархом. Во время дворцового переворота 1376 г. попал в заключение, где вскоре умер. Заслуги Филофея Коккина описаны в чине ежегодного праздника Православия, в Синодике: «Филофею, еже в блаженном конце бывшему святейшему и приснопамятному патриарху, иже крепко о Церкви Христове и правых велениях тоя доблествение зело поборствовавшему и словеса, и поученьми, и списаными, вечная память». Этой чести никто, кроме Филофея, из греческих патриархов не удостоился. Во второй половине XIV в. уже было ясно, что Византия стремительно приближается к своему концу. Поэтому Филофей, будучи патриархом и имея большую власть, стремился сохранить православную веру, утвердив Православие в других странах, и прежде всего в Московском княжестве. Он в 1354 г. рукоположил в митрополиты прибывшего из Москвы Алексия, перенеся кафедру из Киева во Владимир, тем самым поддержав Москву в ее борьбе с Литвой, а в 1375 г. поставил русским митрополитом Киприана. При этом он широко пропагандировал и защищал исихазм, который на Руси быстро привился. Не случайно в это время исихастом стал один из самых почитаемых русских святых, великий подвижник, Молитвенник и Печальник земли русской преп. Сергий Радонежский. В числе знаменитых русских исихастов рубежа XIV–XV вв. некоторые исследователи называют гениальных иконописцев Феофана Грека и Андрея Рублева. Но обо всем этом подробнее – в соответствующем разделе второй книги.

Но вернемся к рассказу о жизни Григория Паламы и его «Триадах». Во время гражданской войны Константинопольский патриарх Иоанн Калека оказал поддержку Григорию Акиндину, оппоненту Григория Паламы, и Палама в 1342–1346 гг. оказался в заключении, но в 1347 г. императрица Анна освободила его, а патриарха Иоанна предложила низложить. В 1350 г. св. Григорий стал архиепископом Фессалоник и управлял Солунской Церковью вплоть до своей кончины в 1359 г. В 1351 г. собор в Константинополе утвердил учение Паламы как общецерковное, а Варлаам и Акиндин подверглись анафеме в «Синодике недели православия». В 1368 г. Константинопольский собор под председательством патриарха Филофея причислил Григория Паламу к лику святых и назвал его в числе Отцов и Учителей православной Церкви. При участии Филофея была составлена служба св. Григорию, которая вошла в Постную Триаду как служба второй недели Великого Поста.

Опуская по необходимости тонкие и глубокие богословские рассуждения св. Григория Паламы, можно в общих чертах описать его учение следующим образом. В оценке учения лежит антиномия: с одной стороны, в Себе Самом Бог абсолютно недоступен познанию миром, но с другой – богообщение реально происходит, а высшая цель христиан заключается в реальном соединении с Ним. Оба эти утверждения постоянно фигурируют в святоотеческом богословии со времени его появления, а их истинность подтверждается религиозным опытом святых. Человек может непосредственно общаться с Богом, поскольку сотворен по Его «образу и подобию». Бог любит созданный им мир, и в нем особенно человека, а потому по своей воле является ему; человек же, в свою очередь, способен «выйти из себя» для встречи со Всевышним, переставшим быть для него недоступным. Этот акт восприятия человеком Бога реализуется благодаря божественным энергиям и силам. Выяснение природы энергий и сил Бога – главная заслуга св. Григория Паламы. Согласно утверждению Паламы, божественная энергия и силы не сотворены Богом, но и не являются Его сущностью, которая абсолютно недоступна человеку. Этими энергиями и силами был тот свет, который видели апостолы на горе Фавор во время преображения Спасителя. Фаворский свет божественный, но сущность Бога к этому свету не сводится. Таким образом божественные энергии и силы, Фаворский свет, осуществляют единственную возможность общения Бога с человеком, в них он открывается людям. Умная молитва и вся практика исихастов направлена на то, чтобы этот Фаворский свет увидеть и «стяжать», как стяжается благодать, которая есть просто иное название для божественных энергий. При этом исихазм – это не метод выработать в себе некое «шестое чувство», с помощью которого можно «увидеть» энергии и силы Бога. В восприятии Фаворского света человек участвует целиком, его физические и духовные природы; в результате этого видения весь человек преображается. Представить наглядно характер божественных сил и энергий, а также процесс их восприятия, «стяжания» человеком, невозможно. И это неудивительно – нельзя, например, наглядно представить себе соотношение неопределенности в квантовой физике, о чем говорилось выше, а здесь речь идет о глубочайших предметах богословия. Так что напрасно св. Григорий предлагал простые и наглядные аналогии, которые, по его мнению, должны были прояснить картину. Он говорил, что ситуация подобна Солнцу и его лучам: внутренность, сущность Солнца, мы не видим, а видим испускаемый им солнечный свет, который сущностью Солнца не является. Однако такие наглядные примеры, как оказалось, приводили к недоразумениям и служили причиной резкой, несправедливой по сути, критике гениальных богословских прозрений Паламы. Живи Палама во времена радио и знай о явлении резонанса, лежащего в основе его работы, он, возможно, с большим успехом использовал бы соответствующую аналогию. Хотя процесс поглощения солнечного света тоже носит резонансный характер, все люди поглощают этот свет примерно одинаково, в то время как приемник электромагнитных колебаний, например радиоволна, реагирует лишь на определенные частоты передатчика, на которые он настроен, что может соответствовать выборочности в деле «стяжания» благодати. Кроме того, здесь четче прослеживается момент неразличимости колебаний воспроизводящего контура и передатчика в процессе резонанса, т. е. выполняется все тот же многократно упоминавшийся принцип «неслиянности и нераздельности». Конечно, эта грубая аналогия тоже ненамного приближает нас к пониманию богословских тонкостей учения о божественных энергиях и силах.