Андрей Подволоцкий - Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

То есть пронемецкая партия в Пскове одержала верх, во главе города стал местный боярин Твердило Иванкович, который тут же начал организовывать набеги на новгородские села. Ливонцы же, оставив незначительный гарнизон, ушли к себе.

Действия ливонцев после захвата Изборска трудно объяснимы.

22 сентября 1236 г. литовцы князя Миндовга нанесли Ливонскому ордену меченосцев (и их союзникам-псковичам) сокрушительное поражение у г. Саула (Шяуляя): 48 рыцарей вместе с великим магистром Фолквином фон Винтерштаттеном [33] В других источниках великий магистр назван то Волквином, то Фельвеном. Транскрипция дана по Guy Stair Sainty. THE TEUTONIC ORDER OF HOLY MARY IN JERUSALEM (Сайт: www.chivalricorders. org/vatican/teutonic.htm). пали (что составило около половины их списковой численности); набранное среди чуди ополчение разбежалось; из 200 псковских «мужей», отправившихся в злополучный поход на «безбожную Литву», «придоша кож-до десятый въ домы своя». Чтобы хоть как-то восполнить потери, ливонские рыцари безоговорочно подчинились римскому папе и своим старшим тевтонским товарищам, сняли с себя плащи с красными крестами и мечами и облачились в накидки с тевтонским черным «крыжем». И вот через четыре года ливонцы вступили в открытый вооруженный конфликт с псковичами — своими недавними союзниками, — даже несмотря на то, что Литва после Саульской победы только усилилась. Захватом Пскова ливонские рыцари не только обескровили своего союзника, но и заимели в придачу нового противника — Новгород.

А сил держать Псков у ливонцев просто не было. Разграбив окрестности и, вероятно, получив выкуп, отряды датских феодалов и дерптское ополчение потянулось домой. Да и «новоявленные тевтонцы» (бывшие ливонские рыцари-меченосцы) лишними силами не располагали — как было сказано выше, они смогли оставить в Пскове только двух рыцарей с их отрядами, т. е. от силы сотню человек. Ливонский хроникер недоумевал по этому поводу: «…Это — неудача. Кто покорил хорошие земли и их плохо занял военной силой, тот заплачет, когда он будет иметь убыток, когда он, очень вероятно, потерпит неудачу» [34] Старшая Ливонская рифмованная хроника, с. 2198—2203. . С большой натяжкой действия ливонцев можно объясняться алчностью — при полном отсутствии предвидения последствий своих скоропалительных поступков.

Но если логику действий ливонцев еще можно понять, то роль князя-изменника Ярослава Владимировича (Герпольта) не вкладывается в иудино ложе «предал — заплатили». Начнем с того, что еще в 1233 г. новгородские «диссиденты» пытались противопоставить его Ярославу Всеволодовичу и даже захватили для него Изборск, но псковичи взяли князя-мятежника в плен и передали в Переяславль-Залесский. Обычно в таких ситуациях мятежному князю грозило пожизненное пребывание в «порубе» (Рюриковичи не убивали друг друга открыто из мести, если соперник попадал им в руки — как-никак они были родственниками, в жилах которых текла «голубая кровь» [35] Это негласное правило закрепилось уже после канонизации мучеников Бориса и Глеба и клеймения Святополка как Окаянного в святожитийной литературе. ): вспомним, например, Судислава, брат которого, Ярослав Мудрый, держал оного в «порубе» 24 года [36] Или же постриг в монахи, как это сделал Роман Мстиславич со своим бывшим тестем Рюриком Ростиславичем. Но постриг как мера пресечения не прижился — тот же Рюрик «расстригся» после смерти Романа. . И действительно, новгородский летописец пишет, что Ярослав Всеволодович своего тезку «исковавъ, поточи я въ Переяслаль». Сразу же возникает вопрос: каким образом Ярослав Владимирович оказался на свободе? Кто его выпустил? Кажется сомнительным, чтобы у него, мелкого (без)удельного князя, нашлись столь деятельные и могущественные сторонники, которые могли бы организовать ему побег в стольном городе Ярослава Всеволодовича. В 1238 г. Переяславль-Залесский был захвачен татарами — но опять-таки маловероятно, чтобы татары озаботились в сей драматический момент его освобождением: зачем им опекаться безызвестным колодником? В лучшем случае его бы забрали в Орду — а там хан или другой вельможа решал бы его судьбу. Но у Ярослава Всеволодовича был мир с татарами — зачем им в таком случае нужно было усложнять жизнь своему русскому союзнику?

Еще более странным выглядит поведение Ярослава Владимировича во время захвата Пскова: он уступает Псков немцам — при условии отказа ливонцев от штурма города. Благородство, столь не свойственное князьям-изгоям!

Своей уступкой он оказывает ливонцам медвежью услугу. Вот уже триста лет на Руси «природными» князьями признаются только Рюриковичи — все прочие считаются самозванцами. Так, когда в 1213 г. в Галиче вокняжился знатный и могущественный боярин Володислав Кормильчич, его тут же смещает венгерский король, ибо «… не ес лепо бояриноу княжити». В 1240 г. история повторяется: власть в городе после отказа Ярослава Владимировича переходит в руки боярину Твердиле Иванковичу («самъ поча владети Пльсковомь с Немци»), что было незаконно в глазах современников. Стоит ли удивляться, что Александр Ярославич (Невский) в 1242 г. взял Псков «наездом» (в свое время его отец в 1232 г. не решился на штурм Пскова; и ливонцы в 1240 г. тоже), «…изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдь, и сковавъ поточи в Новъгородъ», ибо ливонский гарнизон был слабосильным, а псковитяне не имели желания защищать «незаконного» боярина Твердилу Иванковича. Да и ливонский гарнизон, судя по летописи, тоже сдался без боя.

Все вышеизложенные факты в совокупности заставляют задуматься: а не был ли Ярослав Владимирович «засланным казачком»? Агентом влияния Ярослава Всеволодовича? Ведь только он мог уверить ливонцев в беззащитности Пскова и Новгорода; в отсутствии сил и желания у Ярослава Всеволодовича помогать мятежным новгородцам; подбить их на очень рискованный по всем меркам поход…

Это предположение выглядит невероятным только на первый взгляд. Через три года после Ледового побоища Новгородская Первая летопись старшего извода буднично сообщает: «…В лето 6753 [12451 Воеваша Литва около Торжку и Бежици; и гнашася по нихъ новоторжци сь княземъ Ярославомь Володимиричемъ и бишася с ними; и отъята у новоторжцевъ кони, и самехьбиша, и поидоша с полономъ проче. Погониша по нихъ Явидъ и Ербетъ со тферичи и дмитровци, и Ярославъ с новоторжьци; и бита я подъ Торопчемъ, и княжици ихъ въбегоша в Торопечь. Заутра приспе Александръ с новгородци, и отяша полонъ всь…»

Итак, что мы узнаем из этого отрывка? Что в 1245 г. литовцы совершают очередной набег на новгородские земли.

Им навстречу выходит князь Ярослав Владимирович, но литовцы разбивают его и пытаются побыстрее отступить; он снова за ними гонится, литовцы закрываются в Торопце, и лишь военная помощь Александра Ярославича (Невского) окончательно решает «литовский вопрос»…