Генрих Шлиман - Троя

Отсюда взгляд путешественника, повернув в южном направлении, к берегу Эгейского моря, встречает на искусственно разровненном плато на расстоянии мили от Сигея руины неизвестного нам древнего города, от которого сохранились лишь незначительные фрагменты стен. Еще в миле к югу, рядом с природной конической скалой, именуемой Агиос-Деметриос-Тепе, видны руины большого беломраморного храма, который, возможно, был посвящен Деметре, и близ него – очевидные следы древнего поселения. Еще южнее деревня Ени-Кей, или Нео-Хори (то есть «новая деревня»), стоит на месте еще одного древнего города, возможно Оппидум-Нее, о котором говорит Плиний [542]. Еще дальше к югу, опять-таки на искусственно разровненной скале к востоку и северу от кургана Бесика-Тепе, который я исследовал, мы видим руины доисторического города, огромное количество замечательной керамики которого я обнаружил во время моих раскопок кургана [543]. На южном конце равнины мы видим деревню Бунарбаши; за ней на горе Ба ли-Даг находятся руины небольшого города с его акрополем, который я исследовал и где нашел поселение, датированное IX–V веками до н. э., которое затем сменилось более поздним греческим; последнее, возможно, Гергифа [544]. Напротив него на скале на восточном берегу Скамандра расположены руины древнего укрепленного города Эски-Гиссарлык, которые я также исследовал и также должен отнести ко времени IX–V веков до н. э. [545]Еще одна доисторическая колония отмечена холмом Ханай– Тепе, который расположен на ферме г-на Калверта в Фимбре, близ речушки Фимбрий [546]; на восток от него лежит упомянутый у Гомера город Фимбра [547], где находился храм Аполлона Фимбрийского [548], и, видимо, существовал вплоть до позднего периода классической древности. Примерно в 1000 ярдах к северу от него на той же ферме находится место древнего поселения «деревни илионцев», о котором говорит Страбон [549]и который, как я уже неоднократно подчеркивал, считает его, согласно теории Деметрия из Скепсиса, гомеровской Троей.

Другое древнее поселение отмечено горой Фулу-Даг, примерно в миле к востоку, которую я исследовал и которую также отношу ко времени от IX до V века до н. э. [550]

Таким образом, за исключением пяти доисторических поселений и лидийского города, чьи руины и мусор мы находим под остатками Илиона классического времени на Гиссарлыке, и кроме двух других доисторических городов (один рядом с курганом Бесика-Тепе, другой – на Ханай-Тепе), и кроме трех городов, датирующихся от IX до V века до н. э. (на Бали-Даг, Эски-Гиссарлыке и на Фулу-Даг) – мы находим, что на троянской равнине, длина которой только 8 миль и ширина в самой широкой части почти вдвое меньше, одиннадцать процветающих городов; все они, возможно, были автономными, и пять из них – а именно Илион, Офриний, Ретий, Гергифа и Сигей – чеканили свою собственную монету. Если далее мы примем во внимание, что одиннадцать городов, помимо двух деревень, существовали здесь в классической древности одновременно и что один из них – сам город Илион – имел по меньшей мере 70 000 жителей, то остается только поражаться и дивиться тому, как такая огромная масса народу могла найти здесь средства к жизни, в то время как обитатели современных семи бедных деревенек на равнине едва– едва влачат свое скудное существование. И в этих древних городах не только была пища в изобилии, но, кроме того, они были так населенны и богаты, что могли вести войны и, как доказывают их руины, воздвигать храмы и множество других общественных зданий из белого мрамора, Илион в особенности должен был быть украшен огромным количеством таких величественных зданий.

Это богатство древних жителей троянской равнины едва ли можно объяснить чем-либо другим, как их великим трудолюбием и предприимчивостью. Несомненно, они разрабатывали золотые, серебряные и медные рудники, которые, как говорят Гомер [551], Страбон [552]и Плиний [553], были расположены в окрестностях, и, несомненно, благодаря своему трудолюбию они смогли полностью осушить равнину Трои, которая в настоящее время превратилась в болото, и преобразили ее в цветущий сад. Что касается Илиона, то город, возможно, был обязан значительной частью своего богатства храму Илионской Афины Паллады, который должен был быть весьма знаменитым местом паломничества и во все эпохи классической древности привлекал многочисленных верующих.

Даже такой варвар, как Ксеркс, слышал о великой святости этого храма, поскольку, как мы уже видели [554], согласно Геродоту [555], он поднялся к нему во время своего прохода по равнине (480 до н. э.) и пожертвовал богине 1000 волов. То, что это святилище оставалось прославленным местом паломничества еще в то время, когда почитание эллинских богов было уже давно запрещено и когда уже давно было приказано [556]разрушить все языческие храмы, мы уже видели по письму императора Юлиана (361–363 до н. э.) [557], который, будучи еще наследником престола, посетил Илион в 354 или 355 году. Как в современном Нью-Йорке и Лондоне гиды предлагают новоприбывшим путешественникам показать достопримечательности города, так и Юлиану в Илионе гиды предлагали показать священные реликвии славного прошлого.

От холма Ужек-Тепе я вернулся через Ени-Кей и Ени-Шехр на Гиссарлык и оттуда через город Дарданеллы в Афины.

Я был весьма удовлетворен результатами моего многотрудного путешествия, поскольку теперь уверен, что в то время как на Гиссарлыке за слоем доисторических руин глубиной 14 метров следует слой эллинских руин и мусора толщиной 2 метра, во всей Троаде между Геллеспонтом, Адрамитским заливом и горной цепью Иды нет ни одного древнего поселения с доисторическими руинами, за исключением Ханай-Тепе и Бесика– Тепе. Теперь я узнал, что за исключением Асса, который исследуют выдающиеся американские ученые, нигде в Троаде невозможны раскопки с целью найти интересные древности классических времен, быть может, лишь за исключением некоторых участков в Александрии Троаде, но даже здесь я безусловно не советую ни одному археологу терять время на раскопки.

Все высоты, данные в описании моего путешествия, были подсчитаны по моим наблюдениям барометра и термометра доктором Юлиусом Шмидтом, знаменитым астрономом и директором обсерватории в Афинах, который также поправил мои термометры и которому я выражаю здесь свою самую сердечную благодарность.

Карта Троады, которая прилагается к этому рассказу о путешествии, была нарисована профессором Эрнестом Циллером из Афин и г-ном Карлом Хайзе, картографом прусской королевской топографической съемки, которого я также от всей души благодарю [558].

Наблюдения по температуре источников, исправленные доктором Шмидтом, таковы:

14 мая. Лигия-Хамам, близ Александрии Троады, 53,5 °C = 128,3 °F. Мужская баня оказалась слишком горячей, чтобы ее можно было измерить термометром, который доходит только до 62 °C = 143,6 °F.