Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Мои друзья профессор Роллестон и Маскелайн оставили мне немного места, чтобы добавить что-либо еще в поддержку иностранного происхождения нефритовых орудий. Я могу упомянуть еще только два факта, поскольку они могут помочь другим, как они помогли мне, сформировать свое собственное мнение на этот счет.

Является, как я полагаю, фактом (кроме немногих и достаточно сомнительных исключений), такой, как находки в Потсдаме и Швемзале, что нигде в Европе не был найден сырой или необработанный нефрит. Это, по моему мнению, говорит весьма и весьма о многом.

Есть и другой факт: в Европе нет древнего названия для нефрита. Если на странице 311 превосходной работы Г. Фишера «Нефрит и жадеит» ( Fisher H. Nephrit und Jadeit, 1875) мы посмотрим на хронологический перечень авторов, у которых упоминается нефрит, мы находим в древние времена названия jaspis, jaspis virens, jaspis viridis ; но здесь нет ничего, что позволило бы нам отождествить это название с настоящим нефритом. Само слово jaspis семитского происхождения. В китайском языке, напротив, мы находим с древнейших до самых недавних времен общепризнанное название нефрита, то есть yu или chrn. Он упоминается как предмет дани в переводе «Шуцзина» профессора Легга (Sacred Books of the East. Vol. III. P. 72); отсюда мы узнаем любопытный факт: в этой книге, которая, как нам говорят, древнейшая из древних, такие товары, как «золото, железо, серебро, сталь, медь и кремень для изготовления наконечников стрел», упоминаются все вместе, как относящиеся к одному и тому же периоду; все они были равным образом приемлемы в качестве дани императорскому двору. Forsan et haec olim meminisse juvabit! («Может быть, будет нам впредь об этом сладостно вспомнить» ( Вергилий. Энеида. I. 203). Слово «жад» не встречалось вплоть до открытия Америки. Нефрит, который привозили из Америки, испанцы называли piedra de yjada, поскольку долгое время считалось, что он может исцелять боль в боку. По тем же причинам потом его стали называть lapis nephriticus (нефрит), lapis ischiadicus, lapis divinus, piedra de los renones, piedra ischada, pietra del fiancho, «почечный камень» Lendenhelfer, и т. д. Первым, кто ввел эти названия в Европе, был, по-видимому, Монардес в своей Historia Medicinal de las Cosas que se traen de las Indias Occidentales (Sevilla, 1569). Название piedra de yjada, которое он использует, употреблено вместо piedra de ijada, то есть «паховый камень», или камень, который якобы должен был снимать боль в паху. Испанское ijada, согласно Словарю Испанской академии, – это il lado del animal debaxo del vientre junto al anca; не приходится сомневаться в том, что оно происходит от латинского ilia. Iliaco по-испански – это il dolor colico. Поскольку само название ijada, jada, или жад, и вера в его целительные свойства пришли из Америки, то может быть только случайным совпадением, если, как говорит профессор Скит (Skeat) в своем великолепном «Этимологическом словаре» (Etymological Dictionary), в санскритских буддистских текстах фигурирует слово yeda в качестве названия материала, из которого делают украшения.

Таково состояние вопроса о нефритовых орудиях на данный момент. Тем, кто хочет изучить его историю во всех подробностях, всю необходимую информацию может дать исчерпывающая работа Фишера «Нефрит и жадеит». Его обзор литературы на эту тему, которая может показаться столь невразумительной и неинтересной для широкого читателя, занимает не менее 248 страниц.

Остаюсь, сэр, Вашим покорным слугой,

«Статья от редактора, «Таймс»

15 января 1880 года

В декабре прошлого года швейцарские землечерпалки сделали нечто большее, чем просто подняли вверх из ложа реки Роны кусок отполированного резного камня. Они обнаружили самые основания истории. Как будто бы опустело русло калабрийской реки и открылась гробница визиготского покорителя Италии во всем ее величии награбленного золота и драгоценных камней. Но нефритовый скребок, найденный среди озерных жилищ Швейцарии, стал ключом не просто к мертвым руинам древней цивилизации, но к языкам, на которых до сих пор говорят живые люди, и к мыслям, которые они обдумывают. Профессор Макс Мюллер в письме, которое мы публикуем сегодня, высказывает столько глубоких, наводящих на множество раздумий идей, что вопрос о природе и происхождении обработанного нефрита, который стал для всех них основой, рискует быть погребенным под грудой богатств, дверь к которым он нам открыл. Однако, если бы даже ни рядом, ни за этим вопросом ничего не стояло, достаточно сложным стало бы уже исследование вопроса о том, как нефритовый скребок из Роны пришел в Альпы, откуда происходит сам минерал и откуда – искусство, благодаря которому он был обработан, почему он так ценился и как он использовался. Чем дальше идет исследователь, тем более он понимает, что запутался.

Китайцы владели нефритом еще до начала исторических записей человечества. В «древнейшей из древних книг» нефрит перечислен как статья дани китайским властителям. В течение тысячелетий человеческой истории вплоть до открытия Новой Зеландии единственными разрабатываемыми рудниками чистого нефрита были рудники на реке Кара-Каш в горах Куньлунь. В этом регионе господствовал Китай; и так можно проследить источник китайского нефрита. Странно то, что, хотя Европа даже владела нефритом, никто не может высказать более чем теоретических соображений по поводу того, откуда мог взяться европейский нефрит. Озерные жители Швейцарии, как мы знаем, владели им. Его находят, хотя и изредка, среди украшений римских дам. Доктор Шлиман обнаружил его среди руин своего Илиона. Его никогда не находят в древних памятниках без следов обработки; но сама эта обработка бесспорно свидетельствует – зачастую, если не всегда – не о европейском, но о восточном искусстве. Нефритовый скребок, или стригиль, из Роны не мог быть обработан и, как можно полагать, не мог и быть использован своим озерным владельцем. Он имел бы смысл в помпейском особняке или в восточной паровой бане, но не среди лесов и потоков в ледяной атмосфере Альп. Когда исследователь движется дальше в область истории, вместе с ним идет и нефрит. Однако тайну его присутствия в ассирийских, греческих и римских дворцах разрешить не намного проще, чем среди грубо построенных из камня хижин. Хотя древние и считали нефрит таким драгоценным, у них не было для него особого имени. Они называли его «яшмой» (jasper), хотя, очевидно, яшмой он не является. В Средние века в Европе также ценили нефрит, но процесс, благодаря которому он попадал им в руки, тогдашние европейцы понимали не больше, чем греки и римляне. Сама Индия, которая столько говорит о нем, получала нефрит, как нечто странное и загадочное. Могольские императоры Дели владели нефритом, вряд ли зная, откуда он приходит: его украшали резьбой, драгоценными камнями и эмалью. Они призывали итальянских художников из Венеции и Генуи и повелевали им создавать из нефрита изысканные образы: эта особая форма безумия вводит в помешательство европейских коллекционеров. Однако источник и исток материала, по которому работали их художники, оставался скрытым в облаках легенд и мифов. Но еще до того, как Моголы превратили культ в страсть и моду, жилы минерала, похожего на нефрит, стали известны Европе, хотя и не в Азии. Испанцы, когда они заняли южные области Нового Света, также обнаружили здесь не действительно чистый нефрит, но камень с похожими свойствами, который ценили и почитали. Ацтеки носили украшения из жадеита, покрытые резьбой, на свой манер и верили, что они служат амулетами против болезней. Их завоеватели вскоре узнали, откуда они получают этот материал, и тогда впервые жад приобрел свое настоящее европейское имя. Как бы для того, чтобы подтвердить веру в таинственные силы этого минерала, когда исследовали Океанию, то открыли месторождения чистого нефрита; и когда он был открыт, маори также стали придавать этому камню те же целительные свойства, что и туземцы испанской Америки.