Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Есть страны и народы, которые не прошли тех или иных стадий общественного развития. Славянские и североевропейские народы, кочевые народы Азии и Африки миновали рабовладельческую формацию, народы Северной Америки — феодализм, народы Северного Кавказа, Средней Азии и Казахстана — капитализм. И только народы Севера миновали все эти три ступени, вместе взятые {1275} 1275 Зибарев В.А. Большая судьба малых народов. Новосибирск, 1972. С. 6. См. также: Балицкий В.Г. От патриархально-общинного строя к социализму (О переходе к социализму малых народов северо-востока РСФСР). М., 1969; Бударин М.Е. Путь малых народов Севера к коммунизму. Омск, 1968; Киселев Л.Е. От патриархальщины к социализму. Свердловск, 1974; Клещенок И. П. Народы Севера и ленинская национальная политика в действии. М., 1968; Он же. Исторический опыт КПСС по осуществлению ленинской национальной политики среди малых народов Севера (1917—1935). М., 1972; Луковцев B.C. Минуя тысячелетия. М., 1982; Санжиев Г.Л. Переход народов Сибири к социализму, минуя капитализм. Новосибирск, 1980; Сергеев М.А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. М.; Л., 1955; Увачан В.Н. Переход к социализму малых народов Севера: По материалам Эвенкийского и Таймырского национальных округов. М., 1958; Он же. Путь народов Севера к социализму. М., 1971. .

Лишь один аспект заново открытой для науки жизни коренных народов остался за пределами Большого путешествия, как этнографического, так и исторического. Это была неуловимая этничность, или то, что Сталин назвал национальным своеобразием. Утверждалось, что материальные, социальные и духовные перемены происходят более или менее одинаково и ведут к сходным результатам по всему Северу. Но захочет ли перешедший к оседлости чукча жениться на корячке? На каком языке они будут разговаривать под своими «нарядными постельными покрывалами»? Станут ли их дети, получившие русское образование, русскими? И каким образом возникли первые различия между чукчами и коряками? Эти вопросы вышли на первый план после 1961 г., когда новая программа партии заинтересовалась судьбой этичности при социализме, но впервые они были поставлены в начале 1950-х годов, когда этничность стала полностью легитимной {1276} 1276 Самые ранние примеры такого подхода см.: Долгих Б.О. О некоторых этногенетических процессах (переселении народов и распространении языков) в Северной Сибири // СЭ. 1952. № 1. С. 51—59; Суслов И.М. О национальной принадлежности современного населения северо-запада Якутской АССР // СЭ. 1952. № 2. С. 68—72; Гурвич И.С. По поводу определения этнической принадлежности населения бассейнов рек Оленека и Анабары // СЭ. 1952. № 2. С. 73—85; Долгих Б.О. О населении бассейнов рек Оленека и Анабары // СЭ. 1952. № 2. С. 86-91. . Заглавия работ на эту тему обычно начинались со слов «Этнические процессы», а главной целью таких исследований было выявить этническую идентичность той или иной группы (то есть ее объективную «национальную принадлежность») и, насколько возможно, проследить ее судьбу от «этногенеза» до сегодняшнего дня через превратности смешанных браков, миграций и двуязычия [102] Не вся «этническая история» создавалась в ответ на намеки, распоряжения и запросы со стороны правительства. Примечательным примером работы, осторожно — и, на первый взгляд, совершенно безобидным образом — расходившейся с линией партии, является классический труд Б.О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке» (М., 1960). (Некоторые аспекты работы Долгих продолжили его ученики — в том числе Ю.Б. Симченко, А.В. Смоляк, З.П. Соколова, В.А. Туголуков, В.И. Васильев и др.) Другим выдающимся опытом стала работа И.С. Гурвича «Этническая история Северо-Востока Сибири» (М., 1966). .

С самого начала новые подходы к изучению коренных северян столкнулись с серьезными проблемами. Призывы к созданию «этнографии настоящего» и к уходу от «абстрактной социологии» услышаны не были. По мнению критиков, в исследованиях по-прежнему нельзя было найти «народной жизни», а описания колхозов были невыразительными, схематичными и «скелетообразными» {1277} 1277 Кушнер П.И. [Кнышев]. Об этнографическом изучении колхозного крестьянства // СЭ. 1952. № 1. С. 136—138; Воробьев Н.И. К вопросу об этнографическом изучении колхозного крестьянства // СЭ. 1952. № 1. С. 142—146; Кисляков НЛ К вопросу об этнографическом изучении колхозов // СЭ. 1952. № 1С. 146—149; Абрамзон С.М. Об этнографическом изучении колхозного крестьянства // СЭ. 1952. № 3. С. 145—150; Потехин И.И. Новые задачи этнографии в свете труда И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» // СЭ. 1953. № 2. С. 14. . Как писал П.И. Кушнер (Кнышев), «предмет этнографической науки — изучение этнической или национальной специфики народов», а значит, выполнение народнохозяйственных планов, не будучи этнически специфичным, не должно быть предметом изучения этнографов. Этничность, с его точки зрения, проявлялась в сфере быта. Чтобы исследовать этничность, ученые должны следовать примеру — кого же еще? — Штернберга и Богораза, изучая национальные языки, годами живя в поле и описывая в своих работах «все стороны быта» {1278} 1278 Кушнер П. И. [Кнышев]. Об этнографическом изучении колхозного крестьянства. С. 135—141. . Но именно этого они не делали. Поддержка, которую получил Кушнер, свидетельствовала о повсеместном недовольстве, но его призывы не были услышаны на протяжении еще четверги века. Подробное описание частной повседневной жизни с позиции включенного наблюдателя могло поставить под вопрос модель Большого путешествия, а этого явно не следовало делать. Более того, считалось, что если этнография должна изучать повседневную жизнь «живых, реальных людей» {1279} 1279 Абрамзон С.М. Об этнографическом изучении колхозного крестьянства. С. 148. , то какой смысл в том, чтобы ограничиваться изучением сельского населения? Или, согласно более ортодоксальному доводу, если этнография должна изучать «национальные особенности», то в первую очередь она должна изучать рабочий класс, «руководящую силу социалистических наций» {1280} 1280 Девятнадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза и вопросы этнографии // СЭ. 1952. № 4. С. 7; Кушнер П.И. [Кнышев]. Об этнографическом изучении социалистической культуры и быта народов СССР // СЭ. 1953. № 1. С. 15; За тесное сотрудничество этнографов и историков // СЭ. 1953. № 3. С. 3—8; К итогам этнографического совещания 1956 г. // СЭ. 1956. № 3. С. 3-4. . Предполагалось, однако, что рабочий класс является интернациональным по самой своей природе — советским, а не этнически русским или нанайским. А это значило, что время городской этнографии еще не настало.

Исторические тексты столкнулись со сходными затруднениями, унаследованными от теоретиков «великого перелома». Все были согласны с тем, что до революции у коренных северян не было классов в марксистском понимании. Бесклассовость считалась отправным пунктом Большого путешествия, raison d'etre каждого отдельного исследования и предпосылкой тезиса об уникальности народов Севера (миновавших в своем развитии почти всю мировую историю). С другой стороны, все не обинуясь описывали переход «от патриархальщины к социализму» в терминах классовой борьбы, которая «затрагивала интересы всех коренных жителей Севера и потому была всеобщей, непримиримой, острой; вопрос стоял не на жизнь, а на смерть: кто — кого» {1281} 1281 Луковцев B.C. Минуя тысячелетия. С. 140—141. . Опсуда же появились эти антагонистические классы? На Севере не было феодализма; там явно не было капитализма; и только И.П. Клещенок выдвинул эксцентричное предположение, что хозяйство чукчей и коряков базировалось на рабовладении {1282} 1282 Клещенок И.П. Народы Севера и ленинская национальная политика в действии. С. 37—38. Более подробное освещение хода дебатов советских ученых о сущности первобытного общества см.: Gellner Ernest. State and Society in Soviet Thought. P. 12-15, 18-38. . Оставались две возможности: либо дореволюционные жители Севера стоят на стадии первобытного (родового) коммунизма, либо они находятся в постоянном «докапиталистическом» переходном состоянии и потому не относятся ни к какой определенной стадии развития. М.А. Сергеев, один из инициаторов второй, более популярной точки зрения, назвал северное общество «своеобразным сочетанием элементов разных социально-экономических укладов, начиная от архаического наследия древнейшей родовой формации и кончая зачатками капиталистических отношений» (отсюда — частое употребление термина «патриархальный», не имевшего точного смысла в рамках традиционного исторического материализма) {1283} 1283 Сергеев М.А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. С. 129. . Иными словами, этот подход, позволивший освободиться от марксистской схемы общественного развития и в то же время выстроитъ на ее основе целую теорию «пропущенных стадий», дал возможность разрешить вопрос обходным путем. Если Сталин мог определить язык как ни базисное, ни надстроечное, ни даже «промежуточное» явление («так как таких “промежуточных” явлений не существует») {1284} 1284 Стопин И. В. Сочинения. Т. 3. С. 150. , то историки-сталинисты могли определять северные общества как ни родовые, ни капиталистические, ни какие-либо промежуточные. Неизменным оставалось одно: ни в начале рассказа, ни в его финале не фигурировали эксплуататоры из числа коренных народов. Они появлялись по ходу коллективизации, с тем чтобы принять участие в классовой борьбе, а потом исчезнуть навсегда.