Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

На протяжении 70 лет ХК в. контакты русских с туркменами были постоянными – мирными и немирными: одни туркменские племена и роды снова и снова просили о российском подданстве, другие грабили русские караваны и суда, уводили русских людей в плен и рабство. Ради пресечения туркменских набегов в 40—60-х гг. вдоль южного берега Каспийского моря стали крейсировать военные корабли. Самыми непримиримыми по отношению к русскому присутствию на восточном берегу Каспия были туркмены-теке, обитатели Ахал-Текинского оазиса – текинцы. В 1870–1873 гг. эти бесстрашные воины нападали на русские суда, караваны, военные отряды и укрепления. Их активность инициировал и стимулировал хан Хивинский.

В 1869 г. полковник Столетов закладывает на берегу Красноводского залива укрепление Красноводск, из которого в 1873 г. отправляется один из отрядов Хивинской экспедиции. В том же году К.П. Кауфман проводит карательный рейд против туркмен-иомудов.

Тот год, надо сказать, стал решающим в выработке отношения российских властей к туркменам, в частности к текинцам. В соответствии с заключенным в 1873 г. англо-русским соглашением область расселения и кочевок туркмен вошла в состав сферы интересов и влияния России, что вскоре было оформлено административным решением: вся территория к югу от низовьев реки Атрек и к востоку до пределов покоренного к тому времени Хивинского ханства была объявлена Закаспийским военным отделом во главе с генерал-майором Ломакиным. Так туркмены превратились в подданных Императора Всероссийского. Часть текинцев склонялась к подчинению, другая не желала смириться с потерей независимости и не собиралась прекращать разбойные набеги на торговые караваны и мирное оседлое население.

До поры до времени российское правительство медлило с принятием решительных мер против вольных туркменских разбойников. «Нельзя ускорить по нашему произволу ход дел на азиатских окраинах, – предписывалось Ломакину из Петербурга, – необходимо дать известное время, чтобы установить наше нравственное влияние. Нет крайней необходимости в том, чтобы тотчас же давать административное устройство сопредельным племенам. Неопределенность нашей границы в Закаспийском крае не должна нас слишком озабочивать» [263].

После крымского поражения в МИДе сложилось убеждение, что Россия на своих внешних рубежах имеет право только реагировать на вызов. В Закаспии вызовом стала в 1876 г. попытка текинцев перейти в подданство Персии, сухопутная граница с которой не была четко определена. В Петербурге и Тифлисе, в чью юрисдикцию входил Закаспийский военный округ, на этот раз были вынуждены «озаботиться». Поверенный в делах России в Тегеране получил предписание предупредить шахское правительство о том, что Россия будет противодействовать этому всеми мерами. Генерал Ломакин в 1877 г. предпринял поход против текинцев, нанес им существенный урон, но в селении Кизыл-Арват, как было приказано, закрепиться не смог и отступил из-за нехватки продовольствия. Естественно, туркмены восприняли уход русских войск как свою победу. Столь же неудачной была экспедиция под командованием того же Ломакина в 1878 г.

Ретирады Ломакина не прибавили славы и авторитета России в глазах не только воинственных текинцев, но и персидского правительства, ставшего не только более настойчивым в своих территориальных притязаниях, но и заметно пренебрежительным в общении с российским посланником И.А. Зиновьевым, весьма, кстати, дельным, профессиональным дипломатом. Неудача ломакинских походов была особенно заметной на фоне успешного продвижения британских войск в Афганистане в конце 1877 – начале 1878 г.

Хорошо разбиравшийся в ситуации на Среднем Востоке и обладавший даром предвидения, Зиновьев предлагает отказаться от стратегии постепенного завоевания Ахал-Текинского оазиса силами малых отрядов и нанести сильный удар в центр Ахал-Теке. Эту смелую идею обсуждает 21 января 1879 г. особое совещание в составе командующего Кавказским военным округом Великого князя Михаила Николаевича, военного министра Д.А. Милютина, исполняющего обязанности министра иностранных дел Н.К. Гирса и соглашается с ней. Решение совещания уже 23 января утверждает Император. Центр оазиса район Геок-Тепе признается будущим театром военных действий.

Для похода были собраны внушительные силы – 7310 человек пехоты, 2900 – кавалерии и 400 – артиллерии при 34 орудиях. Начальником экспедиции был назначен участник Русско-турецкой войны генерал-адъютант И.Д. Лазарев, скончавшийся до начала решительных действий. Его заменил (по старшинству) Ломакин. Ломакин торопился, опасаясь, что вместо него командовать войсками назначат другого генерала, а потому пренебрег необходимой подготовкой; так, не собрали необходимого числа верблюдов, не заготовили достаточно провианта и фуража, не провели детальную разведку – даже не установили, что одна из стен крепости Геок-Тепе, которую предстояло штурмовать, сооружена до половины запланированной высоты. Штурм был организован и проведен неудачно: артиллерия оказалась разбросанной по всему периметру укрепления, отчего не удалось провести полноценную артподготовку; крепость брали в лоб – солдаты пытались залезть на высокую стену, не имея штурмовых лестниц; по непонятной причине в штурме против оборонявшихся, имевших десятикратное превосходство в численности, участвовало всего 3 тысячи человек, то есть 2/ 3отряда остались в тылу.

Случилось то, что должно было случиться. Защитники крепости оказались неробкого десятка. Они не только не дрогнули на стенах, но и сделали вылазку, рассчитывая окружить малочисленную группу штурмующих. И тогда в русских рядах началась паника. Раздались крики «Назад!», и это сбило наступательный порыв, славившиеся своей дисциплиной русские солдаты превратились в неуправляемую толпу. Очевидец сообщал: «Говоря правду, наши просто бежали и вследствие паники кинулись прямо на свои же орудия. К стыду нашему, до 175 тел убитых офицеров и нижних чинов (может быть, и часть раненых) было нами оставлено под укреплением и не подобрано» [264]. Дело спасла артиллерия, но немало картечных зарядов, предназначенных текинцам, досталось своим, оказавшимся перед самыми жерлами орудий. Текинцев удалось остановить с немалыми в их рядах потерями, но они имели все основания праздновать победу.

Торжествовали текинцы ночью: жгли костры, дикими голосами кричали, рубили пленных. С трупов русских солдат сняли сало, считая, что оно отлично залечивает раны. Потери русских войск были непривычно велики – 188 убитых и 276 раненых. Кроме того, в руки текинцев попало более 600 дальнобойных и скорострельных винтовок Бердана, то есть почти на полтораста больше, чем убитых и раненых, – значит, не только раненые бросали оружие.