Олег Помозов - День освобождения Сибири

Первым шагом на пути «оздоровления» ситуации стало освобождение из тюрьмы комиссара Флегонтова и генерала Шильникова (21 октября). Однако нового правительственного комиссара в тот момент назначено не было, и поэтому главой административной, гражданской и военной власти в Забайкалье остался по-прежнему атаман Семёнов. Тезис о том, что дипломатия есть искусство возможного компромисса, в данном случае нашёл себе абсолютно реальное воплощение. При Колчаке, однако, ситуация немного изменилась, поскольку в противовес всемогуществу

Семёнова, подкреплённому, как мы уже отмечали, японскими штыками, всё-таки удалось назначить в Читу правительственного комиссара в лице также знакомого нам уже кадета Сергея Таскина, отношения у которого с атаманом также, кстати, не заладились, но это уже немного другая история.

Теперь ещё несколько слов о Благовещенске, с рассказа о котором мы, собственно, и начинали наше повествование о Дальнем Востоке. Полковник Семёнов, добившись от Сибирского правительства, по сути, признания за собой диктаторских полномочий в Забайкалье, решил распространить свою неограниченную власть и на соседнюю Амурскую область. После того как объединённый круг Амурского и Уссурийского казачьих войск в конце октября утвердил Семёнова своим походным (верховным) атаманом, буквально в тот же час новоявленный диктатор назначил полковника И. Шемелина командующим войсками Амурской области, придав ему в дополнение к этому ещё и статус особого начальника по охране государственного порядка и спокойствия в области.

Прибыв в Благовещенск и выполняя волю своего патрона, Шемелин тут же заявил претензии на единоличную власть, предложив областному земству, на всякий случай, заниматься исключительно своими делами. Однако осуществить в Благовещенске такого рода планы всё-таки не удалось, поскольку, во-первых, Шемелин начал слишком часто прибегать к методу кнута в отношениях с местным населением, чем вызвал сразу же целую волну крестьянских выступлений в области. А во-вторых, полковник-наместник вскоре потерял доверие и со стороны самого Семёнова, а также японцев, открыто заявив, что он категорически против конфликта с верховным правителем России адмиралом Колчаком и что он не согласен с политикой обособления Дальнего Востока и Забайкалья, в частности, от Сибири. После такого переворота в сознании полковника Шемелина сразу же убрали, а на его место по обоюдному согласию сторон был назначен атаман Гамов. А вскоре, в конце декабря 1918 г., в Благовещенск прибыл и правительственный комиссар И.Д. Прищипенко, который сначала сумел найти общий язык с местными демократами, а потом переподчинить колчаковской власти и Амурское казачье войско.

Так вот, если в общих чертах, и закончилась в 1918 г. вся эта история борьбы за власть между революционными и консервативными силами в двух отдельно взятых регионах Дальнего Востока, претендовавших на автономию в условиях разгоревшейся после разгона Учредительного собрания Гражданской войны.

Последней возможностью оппозиционных политиков мирными средствами повлиять на ситуацию в условиях однопартийного, по сути, большевистского режима, являлись земства. Только используя их революционный авторитет и влияние, вполне можно было перехватить у Советов инициативу, захватить, что называется, бразды правления на местах в свои руки, ну а дальше, если повезёт, и полностью выправить ситуацию не только в своём регионе, но и в России в целом. Вполне осознавая опасность такой перспективы, коммунисты, после того как разогнали Учредительное собрание и Сибирскую областную думу, сразу же взялись в первую очередь за уездные и губернские самоуправления, где подавляющее депутатское большинство принадлежало, как правило, правым эсерам.

Попутно с этим целью точечных ударов со стороны большевиков стали и городские думы, причём, несмотря даже на то, что в ряде крупных сибирских городов депутатское большинство в них имели представители социал-демократов, значительное число которых, в свою очередь, составляли сами коммунисты [293]. Однако теперь так называемое относительное большинство в среде городских гласных (сложившееся, кстати, в результате свободного ещё голосования) их уже больше не устраивало. До октября 1917 г. они, помнится, являлись яростными сторонниками всеобщих свободных выборов в городские думы. А теперь что же?.. Теперь им нужно было только абсолютное большинство, а таковое они могли получить только в Советах рабочих и солдатских депутатов.

На проходившем в январе 1918 г. в Омске съезде крестьянских Советов Западной Сибири его делегаты, ничтоже сумняшеся, огласили и после недолгого обсуждения приняли подавляющим числом голосов предложение по роспуску сибирских земств и городских самоуправлений. Причём мотивировка положительного решения по данному вопросу в устах одного из делегатов прозвучала такая: поскольку органы местного самоуправления избирались на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, они являются порождением капиталистического строя и не дают желательных для трудового народа результатов («Омский вестник», № 14 за 1918 г.).

Неудивительно, что одной из первых в Сибири (18 января), по месту что называется, оказалась распущенной именно Омская городская дума («Сибирская речь», № 16 от 21 января 1918 г.). Местный совдеп определил, что её члены, вместо того чтобы заниматься вопросами городского хозяйства, встали на путь выяснения политических отношений, причём явно «контрреволюционного направления». На самом же деле всё было немного не так. Работа Омской городской думы действительно оказалась парализованной политическими разборками, но только не вследствие наступления правобуржуазных «контрреволюционных» сил, а как раз наоборот — по причине того, что левые депутаты, в том числе меньшевики и правые эсеры, отказывались сотрудничать с так называемыми цензовыми элементами в Думе, то есть с представителями конституционно-демократической партии, биржевиками и крупными домовладельцами. Так, по крайней мере, писала кадетская «Сибирская речь» в номере за 21 января 1918 г.

В данных условиях, вместо действительно немного увлёкшейся политическими дебатами Думы, распущенной ещё и под этим предлогом советской властью, для решения всех, что называется, насущных проблем города в том же январе 1918 г. в Омске создали совет народного хозяйства при городском Совете рабочих и солдатских депутатов. По плану омский совнархоз должен был состоять не только из большевиков, но и частично из представителей эсеров, социал-демократов, профессиональных союзов, совета фабрично-заводских комитетов, а также специально приглашенных узких специалистов. Подобная схема, по всей видимости, в качестве обязательного для исполнения указания поступила тогда из Москвы от центрального правительства, поэтому её, как под копирку, вскоре продублировали и во всех остальных городах Сибири.