Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Тесную связь между условиями, в которых проходили занятия, и качеством обучения хорошо понимал бывший ученик:

«Здание школы в моей деревне было старым и нуждалось в ремонте. Оно состояло из одного класса, вмещавшего только двадцать учеников. Школа была четырехлеткой, и занятия шли в две смены, по два класса в каждую занимались одновременно. Обычно утреннюю смену составляли первый и третий классы, а второй и четвертый — дневную. Часто одному классу давалось письменное задание, а другому учитель что-то рассказывал. Нечего и говорить, что внимание детей рассеивалось, а учитель никогда не мог уследить за всеми учениками» {451} 451 Education in the Soviet Union. P. 9. .

Судя по этим историям, нехватка учителей и плохие материальные условия определяли атмосферу в классах. В 1930 г. больше чем в половине сельских школ был только один учитель, приблизительно две трети имели два учителя и только одна шестая часть школ имела три или больше учителей. Семь лет спустя половина учителей всех начальных школ работали в одиночку или вдвоем. Обеспечить каждый класс учителем могли лишь 2% сельских начальных школ. В декабре 1937 г. учитель А. К. Шапоренко из Воронежской области задал московскому исследовательскому педагогическому институту ряд «практических» вопросов в связи с проведением уроков у двух классов одновременно в одном помещении: можно ли проводить один и тот же урок музыки для первого и второго классов одновременно, должен ли учитель ставить каждому ученику ежедневно оценку в тетрадь и как вести занятия сразу для двадцати пяти детей разного уровня подготовки? Высокое школьное начальство, учителя и ученики разделяли мнение, что проведение нескольких уроков одновременно ухудшает обучение, нарушает учебные планы, дезорганизует учителей и учеников {452} 452 НА РАО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 95. Л. 26-28; ЦАОДМ. Ф. 1934. Оп. 1. Д. 119. Л. 126; ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 2450. Л. 4; Савонюк А. О всеобщем обучении. С. 9; Малышев М. П. Сельская школа РСФСР. С. 28. .

Городские школы сталкивались с теми же проблемами. Хотя были здания школ, сооруженные еще до революции, большинство школ построили наспех во времена быстрой урбанизации страны и внедрения массового обучения. В Магнитогорске под школы стали использовать бараки, где прежде жили строители. В переполненных классах занятия шли с утра до позднего вечера. В Прокопьевске 37% школ работали в две смены, 31% в три смены, а 32% — в четыре и даже пять смен, при этом больше чем 2 тыс. детей не нашлось места. Отмечая прямую связь между состоянием школ и преподаванием, грузинский учитель с отчаянием вопрошал: «Как мне, при занятиях в три смены, еще готовиться к урокам?» {453} 453 НА РАО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 14. Л. 87; Проверяем работу парторганизаций по всеобщему обучению // Правда. 1930. 22 авг. С. 5; Учителя получили зарплату по новым ставкам // Известия. 1936. 17 апр. С. 3; Кондратьев А. Всеобуч на Бобриках. С. 71; Пожарский Ф. Я. Культурный облик жемчужины Кузбасса. С. 22; Education in the Soviet Union. P. 7-9; Kotkin S. Magnetic Mountain. P. 141; TimasheffN. The Great Retreat. P. 205-206.

Число учеников, прикрепленных к одному учителю, также влияло на уровень преподавания. Согласно официальной статистике, среднее число подопечных у одного учителя начальной школы сократилось с тридцати девяти в 1929 г. до тридцати трех в 1939 г. Учительские сообщения и другие источники говорят, что средний размер класса составлял сорок учеников {454} 454 ГА РФ. Ф. 5462. Оп. 14. Д. 234. Л. 17; За грамоту! За коммунизм! // Правда. 1929. 8 сент. С. 5; Проверяем работу парторганизаций по всеобщему обучению // Правда. 1930. 22 авг. С. 5; Шукайло П. и др. Расширяйте фронт всеобщего обучения // Известия. 1930. 2 сент. С. 4; HP. А. № 91. Р. 6-7; Всеобщее обязательное обучение. Статистический очерк. С. 53. . Однако часто заниматься приходилось и с большим числом учащихся. Например, один сельский учитель из-под Воронежа проводил уроки одновременно со ста двадцатью учениками разных классов. Даже в лучшей школе Москвы в третьем классе учились пятьдесят детей {455} 455 НА РАО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 14. Л. 87; Мостовой Я. Ольга Федоровна Леонова // УГ. 1937. 7 нояб. С. 4. .

Быстрый переход к массовому обучению и нехватка помещений привели к тому, что учителю приходилось иметь дело с учащимися разных возрастов. В 1930 г. четверть учеников начальной школы были «нестандартного» возраста (т. е. старше 11 лет). Случались и 16-летние «первоклашки», которые порой оказывались старше своих педагогов. И учителя, и их начальство прекрасно понимали, что такой «возрастной разброс» учащихся делает нормальное преподавание невозможным {456} 456 За грамоту! За коммунизм! // Правда. 1929. 8 сент. С. 5; Давыдов. Очередные задачи культурного строительства на Крайнем Севере // Советский Север. 1932. № 4. С. 98; Львов К. И. По школам Киргизии. С. 138; HP. А. № 166. Р. 15-16. .

В советских школах, как и во всех сферах жизни 1930 гг., недоставало самого необходимого. По словам молодой учительницы, о которой говорилось в 3 и 4 главах, «каждый клочок (бумаги) сохранялся и использовался снова и снова, с обеих сторон». В одной сибирской школе совсем не было географических карт, поэтому учитель рисовал контур на доске и предлагал ученикам вообразить, что это Советский Союз. Алтайская учительница Беляева жаловалась, что пятьдесят ее учеников имеют лишь двадцать экземпляров трех разных учебников на всех: «Учитель порой недоумевает, как же работать с таким “разнообразием” учебников, а порой машет рукой — “как получится, так и ладно”». Без необходимых книг учителя не знали, как выполнять указания ЦК партии о стандартизации обучения и следовать утвержденным программам {457} 457 НА РАО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 13. Л. 171; Ф. 17. Оп. 1. Д. 18. Л. 69-70; Беляева. Немедленно ликвидировать недочеты. С. 60-61; Культурное строительство на Севере. С. 174-175; HP. А. № 493. Р. 26; № 1354. Р. 10; В. Улучшить руководство воспитательной работой // Советская педагогика. 1939. № 4. С. 142-143; Малышев М. П. Сельская школа РСФСР. С. 32; Holmes L. Е. Stalin's School. P. 39-41; Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. С. 256. .

Высокое просвещенческое начальство чехардой с методиками лишь добавляло головной боли учителям. Они горько сетовали, что «в Наркомпросе стабильными были только авторы учебников и программ, а сами программы ежегодно подвергались пересмотру и изменению, что, безусловно, не давало возможности глубокого изучения основ наук учащимися». «Дезориентирующие» изменения в учебниках критиковались за то, что мешают учебному процессу и вызывают сильное недовольство в школах. Вторя партийным лидерам, учителя утверждали, что «ограниченный круг лиц» — авторов учебников — ни во что не ставит мнение опытных педагогов и знать ничего не желает о действительных потребностях школы {458} 458 HP. B10. № 491. P. 5-6; № 492. P. 5-6; Лихачев А. С. О подготовке к новому учебному году // Советская педагогика. 1938. № 7. С. 13; В. В. Всероссийское совещание актива учителей и руководящих работников народного образования (11-14 августа 1939 г. ) // Советская педагогика. 1939. № 10. С. 139-140; Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union. P. 225. .