Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Эти примеры демонстрируют, что попытки ужесточить отчетность и повысить успеваемость на деле роняли авторитет учителя. Ученики, родители и школьное начальство поняли уязвимость учителей, на которых возлагалась вся ответственность за низкие показатели. Новые формы контроля над качеством обучения, завышенные требования и фактическое поощрение показухи не способствовали эффективности преподавания и, по сути, снимали с учителя ответственность. Несмотря на давление сверху и скептицизм в самих школах, тактика «удержаться на плаву» позволяла учителям балансировать между противоречивыми требованиями и выживать в условиях, сформировавших их рабочую среду {482} 482 Разные взгляды на практику работы учителей тех лет см. в: Foley D. Learning Capitalist Culture. P. 112-114; Lampert M. How Do Teachers Manage to Teach? P. 184-190; Kelly G. P. Teachers and the Transmission of State Knowl-edge. P. 176-194; Tyack D. , Cuban L. Tinkering Toward Utopia. P. 63-64. .

Однако не все следовали по этому пути. Молодая учительница, о которой рассказывалось в 3 и 4 главах, предложила свое понимание того, как планы властей влияли на ее понимание роли педагога:

«В Советском Союзе учитель несет ответственность за оценки своих учеников. Я хотела, чтобы все мои дети были отличниками, и отдавала все силы работе» {483} 483 HP. A. № 1354. P. 12. .

В данном случае учительница переосмыслила навязанные сверху количественные критерии как еще одну побудительную причину стать хорошим педагогом, что само по себе было для нее гораздо важнее. Судя по этому примеру — и как будет показано в следующих разделах, — хотя власти и стремились взять под контроль все происходящее в классах, установить свои порядки или извлечь большие выгоды им не удалось. Учителя всегда могли влиять на характер, результаты обучения и прежде всего на взаимоотношения с учениками.

В 1932 г. Николай Ленник проучился половину срока на двухгодичных педагогических курсах и был направлен на «практику» в крошечную белорусскую школу, где он не мог ни с кем посоветоваться или перенять опыт старших коллег. Ленник вел уроки (и жил) в бывшей крестьянской избе, где больше пятидесяти учеников сидели (или стояли) вокруг десяти парт. Ленник признавался, что его методы обучения были «хаотическими»:

«При Бягомельском районо методического кабинета нет, поэтому и сейчас мне никто не помогает. В первом квартале в моей школе побывали представители роно. А между тем я работаю без годового и квартального планов у т. к. не знаю, как их составлять. На курсах нас учили планировать работу по комплексной системе и методу проектов. О предметной системе я ни от кого не слышал ни слова. Обратился я за помощью к соседним учителям, но оказалось, что и они работают без планов, не зная, как их построить».

Ленник обратился с просьбой в Наркомпрос о переводе в другой район, где он сможет получать больше методической помощи {484} 484 Курсив в оригинале: Ленник Н. Без помощи: Молодой учитель вправе требовать лучших условий для своей работы // ЗКП. 1933. 9 янв. С. 2. .

Многие учителя 1930-х гг. встречались в своей работе с тем же. По результатам обследования 60 учителей начальной школы три четверти из них жаловались, что для подготовки к занятиям не хватает методической литературы, учебников и программ. Один учитель с почти тридцатилетним стажем на вопрос, какая помощь нужна школе, посетовал на «нестабильность» с программами, учебниками и методическими материалами {485} 485 НА РАО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 173. Л. 1-147. .

Через два года в Астрахани обнаружилось, что лишь немногие учителя читают педагогические журналы и газеты и что никто не изучает педагогические книги и учебники, изданные после разгрома ЦК партии «левых» и «правых» методов {486} 486 Порох В. Что читает учитель Астрахани // Педагогическое образование. 1934. № 1. С. 25-30. . Учителя часто руководствовались материалами, в которых пропагандировались отвергнутые просвещенческой политикой сталинизма методы. В одном сельском районе учителя пользовались учебником 1880-х гг., в котором были наставления по Закону Божию и предостережения по поводу совместного обучения мальчиков и девочек {487} 487 Прения по докладу зав. МООНО т. Любимовой. Учетом и проверкой итогов реализации решений ЦК закрепим достижения в перестройке школы // ЗКП. 1932. 11 марта. С. 2; Федюшов Н. преступная успокоенность: Просвещенцы города на помощь сельской школе // ЗКП. 1933. 27 мая. С. 1. .

Нехватка книг и опыта, чехарда с программами заставляли учителей изобретать собственные приемы обучения учащихся. На вопрос об обучении детей чтению молодой учитель из Киргизии с подкупающей откровенностью ответил: «Какой метод? В начальной школе методов нет. Методы — во II ступени». Подобные мысли высказал и учитель Чернов: «Разве нужно готовиться к урокам в первом классе?». В Сталинградской области учительница Пустошкина так обосновывала отказ читать «педагогическую литературу»: «Я сама себе методика. Я работаю в школе 20 лет» {488} 488 НА РАО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 18. Л. 163; Львов К. И. По школам Киргизии. C. 137; Кузбар И. По школам Кагановического района. С. 19. .

Однако такое пренебрежительное отношение к методике преподавания (всякий раз порицаемое школьным начальством) все-таки носило редкий характер. Поучившись на курсах повышения квалификации (увы, недостаточно распространенных), вынужденные реагировать на постоянные вмешательства властей в дела школы, многие учителя начинали ценить хорошие методики, хотя их цели и содержание иногда не совсем хорошо понимали. Учителя умоляли руководство чаще и лучше снабжать их методической литературой. В 1938 г. один учитель попросил через журнал:

«Нам бы посмотреть где-нибудь хороший урок истории или, по крайней мере, прочитать о нем… Быть может, мы не так уж плохо работаем, но не знаем, что хорошо и что плохо» {489} 489 НА РАО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 173. Л. 1-147; Ф. 17. Оп. 1. Д. 18. Л. 25-27, 76; Дзюбинский С. Н. Хороший урок истории // Начальная школа. 1938. № 3. С. 15. .

Ввиду противоречивости, а часто недоступности одобренных властями методик учителям оставалось полагаться лишь на рекомендации коллег. Как говорилось в предыдущей главе, молодежь и опытные педагоги порой не сходились в политических, профессиональных взглядах, а иногда просто не ладили. Советские руководители понимали, однако, что неискушенной молодежи надо полюбить свою профессию, а значит, перенимать опыт старших коллег. На педагогических курсах в первую очередь призывали «учиться мастерству лучших педагогов». Часто молодые учителя назначались на работу вместе с более опытными (и обычно получившими лучшее образование). Как и принято в культуре сталинизма, «передовым» учителям говорили, что их «долг и дело чести» оказать «социалистическую помощь» учителям «отстающим». Старые учителя в своих статьях давали планы подготовки к урокам, рассказывали, как проводят занятия и работают с отдельными учениками {490} 490 О «передовых учителях» см.: НА РАО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 13. Л. 16; ГА РФ. Ф. 5462. Оп. 14. Д. 176. Л. 19-20, 138, 140; ЦАОДМ. Ф. 1934. Оп. 1. Д. 119. Л. 127; Ф. 1934. Оп. 1. Д. 123. Л. 7; Культурное строительство в Смоленской области. С. 213; О проекте программы по педагогике для педвузов // Советская педагогика. 1938. № 2. С. 28; Лихачев А. С. О подготовке к новому учебному году. С. 19-20; Резников Н. С. О Стахановском движении и задачах школ. С. 23; Мощная культурная сила. С. 6-7; Головин Н. М. Знание зрителем учащихся как необходимое условие успешной борьбы с второгодничеством. С. 76-77; Веселов В. Р. Идеологическая работа партии среди зрительской интеллигенции… С. 68; Базанов А. Г. Школа на Крайнем Севере. С. 124. .