С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

Во-вторых, выявлены условия возникновения внутренних и внешних факторов формирования моделей восприятия и оценки нападения на Пёрл-Харбор военно-политическими кругами США. Каждая из сторон (и военные, и политики) была заинтересована в создании нужного в глазах общественности образа Пёрл-Харбора. В первую неделю после нападения руководство США оказалось в своеобразной зависимости от военных, так как доклады и сообщения офицеров из Пёрл-Харбора были единственным источником информации. Но после проведения первых расследований (военно-морского министра Ф. Нокса и комиссии Робертса) ситуация стала обратной. Теперь информация о Пёрл-Харборе добывалась политиками (или проправительственными военными), ими же перерабатывалась и сообщалась обществу. На каждом из этапов развития оценок нападения степень взаимовлияния военных и политических деятелей колебалась в ту или иную сторону. Кроме того, в развитии интереса общества и руководства США к Пёрл-Харбору наблюдается чёткая периодичность повышения и снижения интереса к событиям 7 декабря.

В-третьих, показано развитие оценок Пёрл-Харбора на протяжении военных лет; не только выявлены моменты повышенного интереса к сражению, но и объяснена специфика каждого из таких этапов. Первый всплеск интереса (7—15 декабря 1941 г.) традиционно в историографии характеризуется шоковым состоянием как руководства страны, так и общества; информационным голодом для средств массовой информации; господством точки зрения Рузвельта. Однако материалы прессы этого периода показывают, что Пёрл-Харбор не воспринимается большинством изданий как катастрофа. Благодаря скудной официальной информации общество знает только об одном потерянном в результате японского нападения линкоре и 350 убитых. Но это не шокирует, не пугает граждан США, а вызывает их гнев и возмущение вероломством Японии. В прессе 7–8 декабря атака Пёрл-Харбора предстаёт как дерзкий налёт вражеских самолётов с одного авианосца, который был в этот же день уничтожен, т. е. американские вооруженные силы с потерями, но отбили нападение японцев.

Противоречивой является роль прессы в создании представлений об атаке. С одной стороны, периодические издания стремились следовать цензурным предписаниям, не сообщать непроверенной информации: основное внимание, как правило, уделялось официальным заявлениям. Но, с другой стороны, ввиду их недостатка и краткости (особенно в первую неделю после нападения) газеты активно интерпретировали официальные данные или дополняли материалами из других источников, создавая опасные слухи. Несмотря на это, задача военно-политического руководства США была выполнена: истинные масштабы поражения скрыты; виновными все признают «коварных» японцев; американская нация видит в Пёрл-Харборе символ борьбы, а не поражения.

В это время офицеры – участники событий 7 декабря на о. Оаху – начинают писать отчёты о нападении, адресованные главнокомандующему Тихоокеанским флотом США адмиралу X. Киммелю, который подаёт своё донесение военно-морскому министру Ф. Ноксу 21 декабря 1941 г. В нём адмирал описывает ход атаки, основываясь на боевых донесениях, и, самое главное, оценивает потери флота в пять линейных кораблей. Эта цифра потерь стала основной для отчётов военных и позже закрепилась в историографии. Вина за катастрофу полностью возлагается на японцев.

Политические деятели США в этот период сконцентрированы на переработке поступающих от офицеров сведений и подаче их прессе. В выступлениях Рузвельта закладываются основы первой официальной концепции нападения: Япония, несмотря на миролюбивую политику Соединённых Штатов, совершила неспровоцированный акт агрессии. В вопросе о последствиях нападения и потерях администрация и президент уклоняются от конкретных цифр, несмотря на исчерпывающие донесения военных.

Пресса, анализируя сообщения военно-политического руководства США, сконцентрирована именно на проблеме потерь, а отсутствие точных данных порождает массу слухов, на которые правительство вынуждено реагировать, но обнародования данных Киммеля, в целях национальной безопасности, так и не происходит. Параллельно в средствах массовой информации обсуждаются выступления Рузвельта – все издания следуют за его концепцией о Японии как единственном виновнике войны, так как неожиданная агрессия Империи для общества очевидна.

Второе заметное изменение отношения к Пёрл-Харбору и обусловленный этим интерес появляются в ходе первых расследований нападения (15 декабря 1941 г. – 20-е числа января 1942 г.), в процессе которых обнародованы итоги расследования Нокса; принято решение о создании специальной комиссии и отстранении Киммеля и Шорта; опубликованы результаты работы комиссии Робертса. Военные (офицеры в Пёрл-Харборе) в данный период создают большинство из боевых донесений, где описывают подробности нападения. Характерной чертой большинства донесений является стремление их авторов разделить налёт на этапы, создать его периодизацию. Рассмотрев основные периодизации и описания нападения на Пёрл-Харбор, представленные американскими военными в официальных докладах, мы в работе констатируем следующее. Первоначально сложившееся восприятие налёта зафиксировано у адмиралов Андерсона (19 декабря 1941 г.) и Киммеля (21 декабря 1941 г.). Выделенные ими хронологические рамки, этапы и их содержание легли в основу как последующих докладов по поводу специальных расследований (Нокса, Хьюитта, Объединённого следственного комитета), так и других, независимых отчётов. Боевые донесения и периодизации атаки оказали существенное влияние на ход и результаты последующих расследований Пёрл-Харбора, начиная с «инспекции Нокса». Характер атаки 7 декабря оценивается в официальных докладах как крайне ожесточённый. Военные стремятся показать, что японская операция тщательно планировалась в течение долгого времени: пилоты противника были прекрасно осведомлены о расположении кораблей Тихоокеанского флота в гавани, о местонахождении главных аэродромов и стоянок «летающих лодок». Мы показали в работе, как посредством создания периодизации нападения военные пытались доказать, что наибольшие разрушения пришлись на первую фазу налёта (с 7.55 по 8.25), когда на стороне врага действовал фактор полной внезапности. Тем самым ответственность за поражение военных косвенно перекладывалась на политическое руководство страны. Одновременно всячески подчёркивалось, что в последующие фазы атаки уже не был причинён существенный ущерб, так как «героические действия военнослужащих» и «компетентное руководство офицеров» способствовало нанесению японским воздушным и подводным силам чувствительных потерь. Этот момент развивается и в докладе военно-морского министра Ф. Нокса.