С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

Получается, что статус «решающего сражения» американская пресса дала Сталинграду ещё до официального начала битвы. Причём (впервые с 22 июня 1941 г.) само существование антигитлеровского альянса было поставлено в зависимость от результатов операции на советско-германском фронте. Очевидно, что причины именно таких категоричных оценок лежат не только в масштабах начинающегося сражения (ведь сами журналисты США признают, что про это было мало данных), но в первую очередь в характере источников, которые были в распоряжении прессы США: сообщения Совинформбюро и советские периодические издания (наиболее часто цитировались американцами «Правда», «Известия» и «Красная Звезда»).

Можно заключить, что целенаправленная информационная подготовка Советским Союзом общественного мнения Запада перед Сталинградской битвой сыграла определяющую роль в создании не просто дружественного и положительного настроя простых граждан США, а атмосферы признательности, благодарности и стремления помочь «русскому союзнику». Это имело и важные политические последствия: именно 14 июля в американской прессе появляются первые развёрнутые аналитические статьи, доказывающие необходимость открытия второго фронта в ближайшее время, причём в наиболее выгодном для СССР варианте – «вторжения англо-американских войск через канал на континент» [1482].

К 17 июля 1942 г. СМИ США и граждане были полностью готовы к восприятию Сталинграда как «поворотного пункта войны». Поэтому новости этого дня из Советского Союза сразу заняли первые полосы газет, оттеснив на второй план всё остальное. «New York Times» называет Сталинград уже не просто «жизненно важным, стратегическим городом», но и всю обороноспособность СССР ставит в зависимость от событий у Волги [1483]. «Los Angeles Times» в крупном заголовке на первой странице сообщает об отступлении советских войск к Сталинграду – новому центру обороны [1484].

Прежде всего большинство американских изданий 17 июля опубликовало слухи о том, что Сталин лично возглавил оборону Сталинграда, совершив «важные перестановки в высшем командном составе армии и генеральном штабе» [1485]. Примечательно, что эта информация была опубликована со ссылкой на радио Стокгольма и никаких дополнительных доказательств приведено не было. Однако это сразу приковало к Сталинграду ещё более пристальное внимание прессы США. Кроме того, данный слух прекрасно вписывался в уже сложившийся образ Сталинграда: большинство американцев с этого дня были уверены – судьба войны, действительно, решается на Волге, раз сам Сталин в городе и руководит его обороной.

Ещё одним принципиально важным отличием, сформировавшимся в образе Сталинграда 17 июля, было появление более точной информации о силах противников, в особенности вермахта. Хотя цифры продолжают оставаться очень приблизительными: Эдди Гилмор в «Toledo Blade» [1486](Огайо) сообщает: «Миллион нацистов всё ближе и ближе к Сталинграду». «Ассошиэйтед пресс» опубликовало более детальную характеристику: «Массы немецкой пехоты, возможно миллион, при поддержке танков, наступают на Дон, Ростов, Сталинград и Кавказ» [1487]. О советских оборонительных мероприятиях говорилось на страницах газет США ещё более туманно: «Вся артиллерия и танки с других фронтов как можно быстрее направляются в Сталинград» [1488].

0 создании Сталинградского фронта пресса Соединённых Штатов не сообщала, как и более точные данные о численности сил РККА и вермахта [1489]. Зато благодаря агентству «Ассошиэйтед пресс» во многих изданиях появилась 17 июля информация, что «русские готовы защищать Сталинград с таким же упорством, как и Москву год назад. Огромная армия уже сконцентрирована здесь, включая свежие, только что сформированные части из Центральной Азии» [1490]. С этого дня почти все газеты США уверяли своих читателей, что «монголы» – основа обороны Сталинграда. А как еще одно подтверждение этого предположения приводились сведения о потерях СССР, причём в двух вариантах – либо: с 15 мая 1942 г.: «399 000 солдат, 940 танков, 1354 самолётов» [1491]; либо: «За каждый день наступления нацисты теряют 6 самолётов, тогда как русские теряют 63 танка и 74 самолёта» [1492].

Публикация таких цифр преследовала определённую цель – доказать американскому обществу необходимость не только скорейшего увеличения военно-материальной помощи СССР, но и открытия второго фронта. Статьи на эту тему снова появились в прессе США 17 июля 1942 г. [1493]Они чётко делятся на две группы: скептиков и сторонников открытия второго фронта.

Публикации авторов-«скептиков» в этот день по своему характеру сильно отличались от их же публикаций о втором фронте периода 12–14 июля. В них, наряду с признанием сверхважности и срочности «вторжения во Францию», планомерно и тщательно доказывалась трудность и риск подобной операции, а иногда и её невозможность.

Так, военный аналитик агентства «Ассошиэйтед пресс» Дэ Витт Макензи писал, что «второй фронт – это проблема, связанная со многими трудностями. И как факт надо признать – на данный момент союзники ещё не готовы к подобной операции. Наше нетерпение в желании помочь храброй России в её героической борьбе может отрицательно сказаться на наших перспективах» [1494]. Здесь представлен традиционный для союзников перечень препятствий прямой военной помощи СССР. Сталинград в данных публикациях был представлен как лучшая подготовка будущего вторжения во Францию.

Совершенно иной образ Сталинграда и второго фронта наблюдается в статьях второй группы, где доказывалась «необходимость ускорить открытие второго фронта, ввиду высоких потерь России» [1495]. Майор Дрю Пирсон со страниц «St. Petersburg Times» (Флорида) указывал, что отправлять конвои в Советский Союз с вооружением становится всё тяжелее, многие ценные грузы погибают на пути в Мурманск, поэтому их лучше использовать для вторжения на континент [1496]. В этом же издании журналист Джон Ли, представляющий агентство «INS», писал: «Нацисты лихорадочно готовятся к открытию второго фронта в Европе. Это худший кошмар Гиглера. Он уже знает, что в Британии сосредоточены тысячи солдат союзников» [1497]. Редакционная статья в «Christian Science Monitor» от 17 июля также призывала союзников к скорейшему открытию второго фронта [1498]. А Эдди Гилмор, корреспондент «Ассошиэйтед пресс» в СССР постоянно поднимал данную тему в связи со Сталинградом на страницах «Washington Post» [1499].

В последующие месяцы Сталинградской битвы приоритет в распространи информации о сражении остаётся за крупнейшими периодическими изданиями, где основной материал поставляли журналисты, командированные в СССР: Генри Шапиро («Юнайтед пресс»), Генри Кэссиди, Эдди Гилмор (Ассошиэйтед пресс») [1500]. Именно они перерабатывали, комментировали и распространяли сведения о важнейших этапах битвы, основываясь, как и в июле 1942 г., главным образом, на советских источниках.