С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

Можно заключить, что Советский Союз путём предоставления американским журналистам ограниченных сведений о военных действиях под Сталинградом добился существенных положительных результатов в формировании общественного мнения США. Однако такое освещение Сталинградской темы в американской прессе заставляло общественность США не только забыть о Мидуэе, но и способствовало переоценке сражения за атолл, так как на фоне публикаций о масштабах и возможных последствиях битвы на Волге Мидуэй выглядел весьма незначительно, а так как новые победы на Тихом океане ожидались американским командованием только в начале августа 1942 г., то потребовалось с середины июля срочно возродить интерес к Мидуэю. Для этого военно-морское министерство США, проанализировав поступившие от офицеров Тихоокеанского флота отчёты и донесения, выпустило подробное коммюнике о событиях 4–6 июня над и около атолла Мидуэй [1501].

Этот документ по своей структуре, содержанию, источникам и направленности радикально отличается от всех остальных, бывших в распоряжении прессы и общественности в период 4 июня – 13 июля 1942 г.; в результате воздействие его на эволюцию образа сражения также было совершенно иным. Прежде всего необходимо отметить, что это весьма объёмное коммюнике (более 15 тысяч знаков на 6 страницах текста) строго структурировано: в нём 25 пунктов, которые при необходимости разделены ещё и на подпункты (№ 4, 9, 15, 21) [1502]. Каждый пункт посвящён определённому периоду сражения или теме, связанной с Мидуэем.

Несмотря на то что источники информации в коммюнике не названы, они хорошо прослеживаются по тексту. Это в первую очередь итоговый доклад главнокомандующего Тихоокеанским флотом США адмирала Ч. Нимица от 28 июня 1942 г. [1503]Коммюнике военно-морского министерства повторяет не только его сведения (иногда даже с текстуальными заимствованиями), но и структуру описания сражения.

Вторым по важности блоком источников можно назвать периодическую печать: её влияние особенно заметно при характеристике событий 4 июня. Они описаны в документе с весьма значительными отличиями от донесения Нимица, в пользу «армейской версии» битвы. Это далеко не единственные источники, а только базовые, определившие информационное содержание коммюнике.

Начинается данный документ небольшим вступлением под пунктом № 1: «В начале июня, недалеко от острова Мидуэй, около 1100 миль к западу от Пёрл-Харбора, части нашей армии, флота и корпуса морской пехоты вступили в бой с сильным японским флотом вторжения, который приближается к нашему форпосту Мидуэй. Содержательные доклады и подробная информация о битве у атолла Мидуэй были изучены и оценены для создания данного резюме» [1504].

Это очень важная часть коммюнике, так как в ней представлена официальная позиция флота по поводу оценки сражения: подчёркивается, что победа – совместное дело «наших армии, флота и корпуса морской пехоты». Во вступлении не превозносятся заслуги ни одного из родов войск. Следовательно, это первая серьёзная попытка флота избавиться от армейской концепции битвы. Видно, что в первом пункте флотского коммюнике не сообщается обществу никаких новых деталей сражения, зато упоминаются источники: доклады и «подробная информация». Этим объясняется задержка с подачей публикуемых сведений. Действительно, отчёты офицеров ВМС о Мидуэе подавались в течение очень длительного периода – с 6 по 28 июня [1505], но только после завершения работы адмирала Нимица над его докладом появилась возможность приступить к созданию развёрнутого документа для прессы. Возможно, этим представители военно-морского министерства подчёркивают большую значимость, информативность, а главное, достоверность своих сведений, базирующихся на официальных донесениях, в отличие от «рассказов» армейских офицеров. Такое уточнение должно было придать коммюнике в глазах журналистов, а через них и общества, строго официальный характер.

Можно сделать вывод, что флот, включившись в борьбу за образ сражения, не стал действовать с помощью армейских методов, избрав диаметрально противоположный путь: не образные и в некоторой степени художественные рассказы свидетелей и участников, а точность и опору на факты и аналитику. Это хорошо видно в пункте № 2, который посвящён подготовке сражения.

В коммюнике указано, что после битвы в Коралловом море «противник понял – подходы к Австралии находятся под сильной защитой. Значит, следуя логике, можно предположить, что следующий удар противника будет нанесён в других районах, возможно, Гавайи, Аляска, зона Панамского канала, или даже тихоокеанское побережье Соединенных Штатов» [1506]. Возможно, цель такого заявления – не только показать стоящие перед вооружёнными силами трудности обороны, но и любым способом отвлечь внимание граждан от газетных публикаций 7 июня, где, напомним, утверждалось, что флот прекрасно знал время и место следующей японской операции [1507]. Таким образом, 14 июля официально объявлялось, что такого «всезнания» никогда не было. Наоборот, представители армии и флота терялись в догадках относительно направления вероятного удара страны восходящего солнца.

С пункта № 3 начинается характеристика непосредственно хода сражения: «Около 9 часов утра 3 июня морской патрульный самолёт доложил об обнаружении сильного соединения кораблей противника, примерно в 700 милях от Мидуэя, движутся на восток» [1508]. Источником данного предложения, без сомнения, выступают отчёты офицеров ВМС, скорее всего, доклад адмирала Нимица, содержащий идентичную информацию [1509]. Далее в этом же пункте описывается, как «девять летающих крепостей были немедленно направлены против флота японцев» и добились попаданий «в один крейсер и транспорт» [1510]. Такие сведения в целом подтверждали рассказы пилотов, что 3 июня им удалось повредить некоторые японские корабли, но после в коммюнике указывалось: «Ночью эту же группу противника нашли и атаковали четыре летающих лодки "Каталина” при лунном свете. Эти четыре самолёта добились двух торпедных попаданий в большие корабли японцев, один из которых, вероятно, затонул» [1511]. Это тоже было известно общественности через периодическую печать, в общих чертах.

Как предыдущие данные, эти были почерпнуты из доклада Нимица [1512]. Но в коммюнике содержится и совершенно новая информация (о ночном рейде летающих лодок), о которой в газетах периода июня – июля 1942 г. ничего не было написано: и в прессе, и в отчёте Нимица сообщалось, что «Каталины» потопили или сильно повредили японский транспорт. Теперь же речь идёт о «большом корабле», что более употребительно к капитальным кораблям: линкорам, авианосцам. В результате такой нехитрой замены терминов появилась возможность существенно приукрасить результаты действий PBY в ночь с 3 на 4 июня.