Ольга Косик - Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов

Может ли такой человек быть осуществителем высоких и мудрых планов Вашего Всесвятейшества, которые Вам, быть может, придется проводить в жизнь в отношении уврачевания язв Русской Церкви. Может ли он, ярый приверженец и друг одной стороны, украсившей его монашеский клобук бриллиантовым крестом в благодарность за привлечение на ее сторону Великой Церкви, беспристрастно осведомлять Ваше Всесвятейшество об истинном положении церковных дел в России, когда ни один иерарх кроме обновленческих, не имеет с ним общения и ни один иерей не станет участвовать с ним в Богослужении.

Не отличаясь ни образованием, ни какими-либо особыми качествами и достоинствами, может ли быть он терпим на почетном посту Представителя Вселенского Патриарха, особенно теперь, когда патриарший престол занимает Всесвятейший Фотий, на которого обращены взоры всего Православного мира. Вселенская Патриархия, как нам известно, так богата образованными и способными клириками, что замещение Димопуло лицом, которое было бы полезным сотрудником Вашему Всесвятейшеству, более чем необходимо.

Такое лицо, являясь исполнителем предначертаний Вашего Всесвятейшества, посредником сношений Ваших с церковными русскими властями, осведомителем истинного положения дел, должно обладать такими же выдающимися качествами, как и нынешний Вселенский Патриарх, отличаясь умом, образованием, дипломатическим тактом, знанием дел и личными добродетелями, а не быть простым только передатчиком патриарших писем.

В великой работе Вашего Всесвятейшества Димопуло не может быть тем полезным и способным Сотрудником Вашим, какого желалось бы видеть на его месте, и то презрение, неуважение и насмешливое к себе отношение, которое он заслужил, всегда будет очень и очень тормозить осуществление Ваших планов и мероприятий в отношении уничтожения раскола в Русской Церкви и никогда не будет способствовать его изжитию, возбуждая, наоборот, своею личностью человеческие страсти.

Молим Господа Бога, да поможет Он Вашему Всесвятейшеству в многотрудном Вашем служении Св. Церкви, да умножит Ваши силы послужить Ея славе и да внушит Св. Духом Вашему Всесвятейшеству пламенное желание спасти Русскую Церковь от расколов и русский народ от тьмы неверия и безбожия.

Уповая с трепетной надеждой на Ваше Всесвятейшество, горячо и смиренно лобызаем патриаршую Вашу десницу и просим архипастырского прощения, что в целях личной нашей безопасности подписываемся безымянными чадами Православной Русской Церкви и преданнейшими слугами Вашего Всесвятейшества.

Перечисленными в настоящем списке 197 именами отнюдь не исчерпываются все случаи гонений против Православных Епископов, имевшие место в СССР при Советской власти. В список этот не вошли имена Епископов, умерших в течение времени с 1917 по 1926 г. (кроме Митроп[олита] Казанского Иакова – № 196). A т[ак] к[ак] многие из них подвергались арестам и ссылкам, то вполне понятно, что отсутствие их имен в наших сведениях значительно уменьшает представление об объеме гонений против Епископата, происходящих в СССР. Кроме того исключительная трудность собирания сообщаемых сведений по причинам полной разобщенности Православных Церковных организаций, отсутствия налаженного административного и информационного аппарата, постоянного надзора ГПУ за корреспонденцией духовных лиц, а в последнее время в иных местах и полная невозможность пользования почтой в этих целях делают наши сведения неполными, а иногда запоздалыми. Все это нисколько не обесценивает сообщаемые сведения в смысле их точности, но вынуждает нас лишь подчеркнуть, что они должны быть рассматриваемы только как часть того колоссального целого, каким являются гонения на религию в СССР.

Кроме того, надлежит обратить внимание, что о каждом Епископе, вошедшем в наш список, нами сообщаются лишь наиболее значительные этапы его исповеднического пути – т. е. продолжительные пребывания в тюрьмах, высылки и ссылки. Но кроме того, каждый Епископ подвергается бесчисленным вызовам в отделы ГПУ, чрезвычайно тяжелым морально допросам, иногда кратковременным арестам.

При каждой высылке высылаемого сперва арестовывают и содержат в тюрьме более или менее продолжительное время, а затем препровождают этапным порядком на место ссылки.

Самое путешествие продолжается обычно очень долго и совершается в исключительно тяжелых условиях. Высылаемые духовные лица перевозятся в тюремных вагонах вместе с уголовными преступниками и подвергаются в течение всей дороги бесчисленным издевательствам, иногда ограблению и побоям. Этап делает остановки в целом ряде пересыльных тюрем попутных городов, где высылаемые оказываются лишенными продовольственных передач. Наконец, во многих случаях, где конечные пункты по пути следования этапа оказываются расположенными не на железной дороге или реке, ссылаемые вынуждены совершать свой путь под конвоем, на протяжении многих десятков, а иногда и сотен верст пешком, неся на себе свои вещи.

Частыми бывали также случаи, когда высылаемому на далекий север не давали возможности собрать свои вещи или получить их из дому, а отправляли в легкой летней одежде, в каковой он был арестован.

На местах ссылок ссыльные оказываются лишенными права совершать богослужения, что является прямым стеснением даже советским законом гарантированной религиозной свободы. Корреспонденция ссыльных подвергается официальной цензуре в отделах ГПУ. Кроме того, от времени до времени у ссыльных производятся внезапные ночные обыски, и если при таковых обнаруживаются предметы богослужебного назначения, напр[имер], антиминс, сосуды, облачения и т. д., то они отбираются в ГПУ.

Все указанные репрессии, кроме особо отмеченных, против представителей иерархии Православной Церкви производились и производятся до сего дня без всякого суда и следствия, в большинстве случаев даже без предъявления какого бы то ни было формулированного обвинения. Арестуемые представители духовенства, просиживая долгие месяцы в тюрьмах и отправляясь в далекие ссылки, часто не удостаиваются даже видеть представителей следственной власти (ГПУ) и, конечно, не знают, за какое преступление несут тяжелую кару.

Советская Власть огулом обвиняет Церковь и вообще религию и всех ее представителей в контрреволюции и, несмотря на многочисленные официальные заверения в полной лояльности к Советской Власти, несмотря на отсутствие хотя бы одного судебного процесса, где бы Церковь как организация или отдельные ее представители были уличены в действительно противоправительственной деятельности, продолжает свои свирепые гонения против ее клира, иерархии и активной части мирян.