Елена Рыбина - Новгород и Ганза

остальные жанры корпуса. Поэтому воспринятые при переводе из договоров русские выражения и прочие особенности перекочевывают в другие жанры.

Письма — это тексты краткосрочного действия, не обладающие столь высоким авторитетом как договоры. Зато они гораздо многочисленней, и в ходе обмена ими русская и немецкая стороны многократно предъявляют друг другу одни те же аргументы, демонстрируя принятые у них образцы формулировок и выражений. В ответных письмах обычно сохраняются формулировки входящей корреспонденции, и это, вместе с цитированием основополагающих документов (договоров), обеспечивает воспроизведение в текстах одной стороны особенностей языка и стиля другой. Следует еще помнить, что описанные выше типы грамот в обязательном порядке переводились ганзейской стороной на нижненемецкий язык, а значит, писари уже имели опыт передачи русских особенностей средствами нижненемецкого языка.

Отчеты посольств и главы постановлений ганзейских съездов не были переводами с русского, однако в том, что касается юридических формулировок, специфических оборотов и всех дипломатически и политически существенных нюансов, они являются производными от двусторонних текстов, повторяя их речевые особенности.

Многочисленные письма о событиях в Новгороде, циркулирующие между ганзейскими инстанциями, как правило, также сохраняют формулировки, проникшие в словоупотребление немецких писарей через двусторонние тексты. Инструкции для посольств частично состоят из наставлений в речевом этикете, то есть из образцов русских речевых формул, которыми надлежит пользоваться при обращении к новгородским властям.

Завершая обзор письменных жанров, отметим особенности текстов повествовательного типа, в целом не типичные для юридических жанров и потому не затронутые в следующем разделе.

Посольские отчеты существенно отличаются от других групп источников по своему содержанию и по форме. Они представляют собой тексты гораздо большего объема, чем договоры и письма, и составлены в более свободной повествовательной форме. В связи с этим в них гораздо меньше удельный вес канцелярских штампов и клише, чем в текстах других жанров. Однако они все же есть, так как в отчетах дословно передается сказанное на переговорах. Наряду с детальным рассказом обо всех обстоятельствах посольства и ходе переговоров, такие отчеты могут содержать дневник путешествия с описанием дороги, условий ночевок и состояния проезжаемой послами местности и даже исторические справки и пояснения. Вот как описывают свои первые впечатления от приезда в Новгород любекские послы в 1603 г.:

24 числа [июня] рано утором отбыли на кораблях и поплыли со всем имуществом в Великий Новгород, что составляет по воде 5, а по суше 7 миль.

В 3 часа пополудни того оке дня прибыли в Великий Новгород, с 24 же по 30 июня с места не двинулись, так как задержаны были с определением нас куда-либо на место или в подворье согласно царской привилегии господином воеводой и дьяком, каковые однако же [за это] извинялись (потому что не получили до той поры письменного приказа его императорского величества на сей счет).

Новгород же город очень древний и расположен в весьма привлекательной местности, через него протекают воды Ловатус или Волхов, внутри [города] имеются многочисленные церкви, по большей части построенные из камня, а башни крыты жестью, одна же башня церкви Св. Софии — золотом. Вокруг города можно найти много монастырских обителей монахов, либо монахинь, которые, однако, находятся в таком бедном и немощном состоянии, что рваные одежды их едва держатся на коже и рвутся прямо на глазах. При этом следует особо принять во внимание, что Тиран Иван Васильевич в лето [Господне 15]70 с большой военной силой подверг сей добрый город внезапному набегу и приказал несчастных безвинных людей, мужчин и женщин, жестоко побить и казнить (перевод автора. — Е.С.).

Новгородская скра в семи редакциях, составленных между 1225 г. и 1603 г. (рис. 10; ил. 3, 16), является интересным источником, освещающим правила и обычаи жизни ганзейского подворья, разные стороны быта его обитателей.

Каковым образом за стол садиться.

Также желаем, чтобы для трапезы учреждены и поставлены были столы. За первым надлежит сидеть старосте вкупе со своими приказчиками, домоуправителями и писцами, а также старейшим из приезжих мещан и купцов. За вторым следует посадить молодших из приезжих подмастерьев и торговых людей. За третьим стоять слугам и отрокам (VII скра 1603 г., гл. 11,13; перевод Е. Е. Рычаловского).

Далее, кто первым причалит с лодьями к берегу, тот должен быть первым и во дворе если он захочет в нем остановиться (IV скра 1361 г., § 24; перевод И.Э. Клейненберга).

В редакциях Новгородской скры содержится большое количество конкретных сведений о жизни ганзейцев в Новгороде, в связи с чем в ее тексте — особенно в поздних редакциях— находят упоминание многие местные новгородские реалии, а значит, встречаются их нижненемецкие обозначения, заимствованные из древнерусского языка. Например, упоминавшиеся выше названия сортов кожи borahne («баранья шкура»), apecki (из древнерусского опойки), jufften («юфть») и другие специальные термины, с которыми немцы познакомились, торгуя с новгородцами, встречаются в соответствующих разделах последней, седьмой редакции скры:

О торговле кожей.

Надлежит купцу, который захочет кожи купить, отменное смотрение иметь, чтобы не купить червоточивые, горелые или погнившие; а которые небольшие и вовсе малой величины, те по возможности отбирать и оставлять у русских людей.

Також не надлежит бараньи кожи без досмотра принимать, дабы к ним опойки, сиречь молодых телят кожа, не примешались.

Кто захочет юфть купить, красную или палевую, должен опасаться горелой или лошадиной кожи и отменно смотреть, дабы в убытке не остаться (VII скра, гл. III, 13–15; перевод Е. Е. Рычаловского).

Текст скры с годами дополнялся новыми положениями и нормами, и ее семь редакций отражают этапы развития самих дипломатических и торговых отношений Ганзы с Новгородом. Были, однако, в истории этого важнейшего документа, основополагающего для существования немецкой купеческой общины в Новгороде, и довольно курьезные эпизоды. В документе 1370 г. сообщается, что находящаяся в конторе скра из-за небрежного обращения пришла в ветхое состояние: «Тогда они обнаружили, что целые листы [скры] были вырезаны и во многих местах сделаны записи поверх текста». Далее следовала просьба позаботиться об изготовлении нового экземпляра устава. Следующая, пятая редакция появилась нескоро, лишь с заключением договора в 1392 г. (Нибурова мира). Этот случай, однако, говорит нам о том, что среди рядовых купцов грамотность уже распространилась, настолько, что некоторые из них осмеливались даже вносить дополнения и пометы в устав общины. Случалось также, что они пытались самостоятельно писать деловые письма, но поступили жалобы на то, что из ганзейской конторы приходят бумаги, написанные не по форме и нескладным языком. Непрошенной самодеятельной инициативе был категорически положен конец, и исключительное право вести переписку было возвращено профессионалам.