Сборник статей - Российская империя в сравнительной перспективе

2. Вступление России в имперский период своей истории совпало по времени с петровской модернизацией, вызванной к жизни, среди прочего, несоответствием сложившейся системы административного управления имперскому, по своей сути, характеру государства. В ходе петровских преобразований первой четверти

XVIII века наблюдается переплетение и взаимодействие многочисленных, иногда прямо противоположных по своей направленности, процессов и тенденций, как отражающих движение к модерности, например, оптимизация и рационализация административного управления, так и воспроизводящих институты и механизмы «старого режима», прежде всего, крепостного права.

С одной стороны, налоговая реформа 1718–1724 годов разделила население страны на непривилегированную податную и привилегированную неподатную части. Одновременно, она привела к упрощению социальной структуры русского общества, ликвидации ряда маргинальных групп и, наряду с появлением корпуса направленных на социальное регулирование законодательных актов, создала правовую, а в значительной мере и социальную базу для формирования полноценных юридических сословий. Во второй половине XVIII века конструирование сословной структуры становится осознанной целью правительственной политики и приводит к юридическому оформлению сословного статуса дворянства и городского населения. Однако, с другой стороны, в целом процесс создания сословной структуры остался незавершенным.

Достичь желаемой структурированности общества в дореволюционной России так и не удалось: его социальные группы оставались взаимопроницаемыми, в нем по-прежнему сохранялись разнообразные маргинальные и промежуточные группы, обозначавшиеся обычно как «люди разных чинов» и игравшие важную роль как в экономической, так и в политической жизни. Усилия власти по прочерчиванию четких границ между отдельными социальными стратами, направленные на удовлетворение, прежде всего, фискальных интересов государства, постоянно приходили в противоречие как с реалиями хозяйственного развития страны, так и с интересами самого государства в иных сферах 3. Другими словами, рационализация управления на бюрократических принципах приходила в противоречие со стремлением государства к воспроизводству и консервации сословной структуры западноевропейского типа, отягощенной при этом крепостным правом.

Другая тенденция, направленная на оптимизацию и рационализацию механизмов управления на основе принципов камерализма, привела к возникновению разветвленного бюрократического аппарата. Отдавая приоритет принципу профессиональной годности перед сословной принадлежностью, а также сталкиваясь с нежеланием дворян служить, Петр I создал систему, при которой верхушка бюрократии, в первую очередь и составлявшая политическую элиту империи, в сословном отношении принадлежала к дворянству, однако при этом имела довольно разнообразное происхождение. Порядок продвижения по службе вплоть до 1917 года регулировался Табелью о рангах, особенностью которой было установление соответствия между военными, статскими и придворными чинами, что означало формальное уравнение этих видов службы. Именно в Табели о рангах принцип годности был сформулирован наиболее четко, что привело, во-первых, к выдвижению в состав элиты дворянских родов, ранее в нее не входивших, и, во-вторых, к проникновению в ее ряды значительного числа выходцев из податных слоев. Показательно, что в первоначальном тексте Табели названия статских чинов обозначены преимущественно конкретными должностями в аппарате управления. Иначе говоря, по мысли Петра, принадлежность к элите обеспечивалась, в первую очередь, занятием определенной должности, которой соответствовал определенный класс Табели о рангах, достижение которого, в свою очередь, влекло за собой наделение дворянским достоинством. Таким образом, формально политическую элиту империи образовывали лица, достигшие на военной, статской или придворной службе чина одного из первых пяти классов Табели о рангах. Все они принадлежали к дворянскому сословию, хотя при этом одни были дворянами потомственными, а другие – в первом поколении.

Еще одним важным принципом петровской системы было требование выслуживать чины постепенно, начиная с низших. На практике, однако, в послепетровское время этот принцип зачастую не соблюдался. Так, состоятельный дворянин знатного происхождения, согласно Манифесту 1762 года, освобожденный от обязательной службы, мог получить придворный чин одного из первых классов и, таким образом, формально войти в состав политической элиты, при этом в реальности не принимая участия в управлении страной.

Между тем, элитарный статус дворянского сословия носил относительный характер. Наделение дворянства в ходе податной реформы привилегией освобождения от уплаты налогов государство компенсировало поголовной обязанностью дворян служить бессрочную службу в армии или в государственном аппарате. Противоречивость созданной Петром I социальной структуры привела к противоборству дворянства и государства, в результате которого дворянство добилось сначала ограничения срока службы 25 годами (1736-й год), а затем и полного освобождения от обязательной службы (1762-й год). С этого времени можно говорить о существовании в Российской империи одновременно двух взаимопересекающихся элит: положение одной определялось служебным статусом, положение другой было связано с происхождением, наделявшим ее закрепленными в законе привилегиями.

Господствовавшее на протяжении всего имперского периода представление об империи как о едином мире, сообществе, объединяющем народы и территории, а также прагматические соображения власти требовали взаимодействия русской элиты с национальными элитами окраин. Так, увеличение на протяжении XVIII–XIX веков территории страны, наряду с нехваткой квалифицированных кадров и в сочетании с особенностями политики на национальных окраинах, делали необходимым привлечение к управлению на местах представителей местного податного населения и национальных элит, постоянно рекрутировавшихся и инкорпорировавшихся, таким образом, в состав элиты и образовывавших местные элитарные группы. Начиная со второй половины XVIII века, в особенности после введения Учреждения о губерниях 1775 года, значительная часть должностей в местных органах власти замещалась выборными представителями сословий, прежде всего, дворянства и горожан. Наряду с созданием органов сословного самоуправления дворянства это создавало иллюзию участия сословий в местном управлении. Вместе с тем, самостоятельность местных элит, даже после создания органов сословного самоуправления – уездных и губернских дворянских собраний, оставалась крайне ограниченной, а уровень зависимости от центральной власти весьма высоким. По сути, дворянская сословная организация становилась частью государственного аппарата, ибо все дворянские должности, включая предводителя дворянства, по «Учреждениям» получали классный чин, которому в соответствии с Табелью о рангах имелся эквивалент в гражданской и военной службе. В итоге, независимость местных органов власти была в значительной степени мнимой, а выбранные на те или иные должности дворяне и горожане становились попросту государственными чиновниками, проводившими на местах политику центра. На национальных окраинах, в особенности на территориях, где процесс включения в имперское пространство еще не был завершен, а авторитет местных лидеров весьма высок, во главе вновь создаваемых учреждений нередко оказывались представители местной знати.