Иван Солоневич - Россiя въ концлагерe

-- А тебe буржуи нравятся?

-- А ты видалъ буржуя?

-- Не видалъ, а знаю.

-- Сукинъ ты сынъ, Пигалица, вотъ что я тебe скажу. Что ты, орясина, о буржуe знаешь? Сидeлъ у тебя буржуй и торговалъ картошкой. Шелъ ты къ этому буржую и покупалъ на три копeйки картофеля -- и горюшка тебe было мало. А какъ остался безъ буржуя -- на заготовки картофеля eздилъ?

-- Не eздилъ.

-- Ну, такъ на хлeбозаготовки eздилъ, все одно, одинъ чортъ. Eздилъ?

-- Eздилъ.

-- Очень хорошо... Очень замeчательно. Значитъ, будемъ говорить такъ: замeсто того, чтобы пойти къ буржую и купить у него на три копeйки пять фунтовъ картофеля, -- Ленчикъ поднялъ указующiй перстъ, -- на три копeйки пять фунтовъ -- безо всякаго тамъ бюрократизма, очередей, -- eхалъ, значитъ, нашъ уважаемый и дорогой пролетарскiй товарищъ Пиголица у мужика картошку грабить. Такъ. Ограбилъ. Привезъ. Потомъ говорятъ нашему дорогому и уважаемому товарищу Пиголицe: не будете ли вы такъ любезны въ порядкe комсомольской или тамъ профсоюзной дисциплины идти на станцiю и насыпать эту самую картошку въ мeшки -- субботникъ, значитъ. На субботники ходилъ?

-- А ты не ходилъ?

-- И я ходилъ. Такъ я этимъ не хвастаюсь. {273}

-- И я не хвастаюсь.

-- Вотъ это -- очень замечательно, хвастаться тутъ, братишечка, вовсе ужъ нечeмъ: гнали -- ходилъ. Попробовалъ бы не пойти... Такъ вотъ, значитъ, ограбивши картошку, ходилъ нашъ Пиголица и картошку грузилъ; конечно, не всe Пиголицы ходили и грузили, кое-кто и кишки свои у мужика оставилъ. Потомъ ссыпалъ Пиголица картошку изъ мeшковъ въ подвалы, потомъ перебиралъ Пиголица гнилую картошку отъ здоровой, потомъ мотался нашъ Пиголица по разнымъ бригадамъ и кавалерiямъ -- то кооперативъ ревизовалъ, то чистку устраивалъ, то карточки провeрялъ и чортъ его знаетъ что... И за всю эту за волыночку получилъ Пиголица карточку, а по карточкe -- пять килъ картошки въ мeсяцъ, только кила-то эти, извините ужъ, не по три копeечки, а по тридцать. Да еще и въ очереди постоишь...

-- За такую работу, да при старомъ режимe -- пять вагоновъ можно было бы заработать.

-- Почему -- пять вагоновъ? -- спросилъ Пиголица.

-- А очень просто. Я, скажемъ, рабочiй, мое дeло -- за станкомъ стоять. Если бы я все это время, что я на заготовки eздилъ, на субботники ходилъ, по бригадамъ мотался, въ очередяхъ торчалъ, -- ты подумай, сколько я бы за это время рублей выработалъ. Да настоящихъ рублей, золотыхъ. Такъ вагоновъ на пять и вышло бы.

-- Что это вы все только на копeйки, да на рубли все считаете?

-- А ты на что считаешь?

-- Вотъ и сидeлъ буржуй на твоей шеe.

-- А на твоей шеe никто не сидитъ? И самъ ты-то гдe сидишь? Если ужъ объ шеe разговоръ пошелъ -- тутъ ужъ молчалъ бы ты лучше. За что тебe пять лeтъ припаяли? Далъ бы въ морду старому буржую -- отсидeлъ бы недeлю и кончено. А теперь вмeсто буржуя -- ячейка. Кому ты далъ въ морду? А вотъ пять лeтъ просидишь. Да потомъ еще домой не пустятъ -- eзжай куда-нибудь къ чортовой матери. И поeдешь. Насчетъ шеи -- кому ужъ кому, а тебe бы, Пиголица, помалкивать лучше бы...

-- Если бы старый буржуй, -- сказалъ Ленчикъ, -- если бы старый буржуй тебe такую картошку далъ, какъ сейчасъ кооперативъ даетъ -- такъ этому бы буржую всю морду его же картошкой вымазали бы...

-- Такъ у насъ еще не налажено. Не научились...

-- Оно, конечно, не научились! За пятнадцать-то лeтъ? За пятнадцать лeтъ изъ обезьяны профессора сдeлать можно, а не то что картошкой торговать. Наука, подумаешь. Раньше никто не умeлъ ни картошку садить, ни картошкой торговать! Инструкцiй, видишь-ли, не было! Картофельной политграмоты не проходили! Скоро не то, что сажать, а и жевать картошку разучимся...

Пиголица мрачно поднялся и молча сталъ вытаскивать изъ полокъ какiе-то инструменты. Видъ у него былъ явно отступательный.

-- Нужно эти разговоры, въ самомъ дeлe, бросить, -- {274} степенно сказалъ Мухинъ. -- Что тутъ человeку говорить, когда онъ уши затыкаетъ. Вотъ просидитъ еще года съ два -- поумнeетъ.

-- Кто поумнeетъ -- такъ еще неизвeстно. Вы все въ старое смотрите, а мы напередъ смотримъ.

-- Семнадцать лeтъ смотрите.

-- Ну и семнадцать лeтъ. Ну, еще семнадцать лeтъ смотрeть будемъ. А заводы-то построили?

-- Иди ты къ чортовой матери со своими заводами, дуракъ, -- обозлился Середа, -- заводы построили? Такъ чего же ты, сукинъ сынъ, на Тулому не eдешь, электростанцiю строить? Ты почему, сукинъ сынъ, не eдешь? А? Чтобы строили, да не на твоихъ костяхъ? Дуракъ, а своихъ костей подкладывать не хочетъ...

На Туломe -- это верстахъ въ десяти южнeе Мурманска -- шла въ это время стройка электростанцiи, конечно, "ударная" стройка и, конечно, "на костяхъ" -- на большомъ количествe костей. Всe, кто могъ какъ-нибудь извернуться отъ посылки на Тулому, изворачивались изо всeхъ силъ. Видимо, изворачивался и Пиголица.

-- А ты думаешь -- не поeду?

-- Ну, и eзжай ко всeмъ чертямъ. Однимъ дуракомъ меньше будетъ.

-- Подумаешь -- умники нашлись. Въ семнадцатомъ году, небось, всe противъ буржуевъ перли. А теперь -- остались безъ буржуевъ, такъ кишка тонка. Няньки нeту. Хотeлъ бы я послушать, что это вы въ семнадцатомъ году про буржуевъ говорили... Тыкать въ носъ кооперативомъ, да лагеремъ -- теперь всякiй дуракъ можетъ. Умники... Гдe ваши мозги были, когда вы революцiю устраивали?

Пиголица засунулъ въ карманъ свои инструменты и исчезъ.

Мухинъ подмигнулъ мнe:

-- Вотъ это правильно сказано, здорово заворочено. А то, въ самомъ дeлe -- насeли всe на одного... -- Въ тонe Мухина было какое-то удовлетворенiе. Онъ не безъ нeкотораго ехидства посмотрeлъ на Середу. -- А то -- тоже, кто тамъ ни устраивалъ -- а Пиголицамъ-то расхлебывать приходится. А Пиголицамъ-то -- куда податься...

-- Н-да, -- какъ бы оправдываясь передъ кeмъ-то, протянулъ Середа, -въ семнадцатомъ году, оно, конечно... Опять же -- война. Дурака, однако, что и говорить, сваляли, такъ не вeкъ же изъ-за этого въ дуракахъ торчать... Поумнeть пора бы...

-- Ну, и Пиголица -- поживетъ съ твое -- поумнeетъ... А тыкать парню въ носъ: дуракъ да дуракъ -- это тоже не дeло... Въ такiе годы -- кто въ дуракахъ не ходилъ...

-- А что за парень этотъ, Пиголица? -- спросилъ я. -- Вы увeрены, что онъ въ третью часть не бeгаетъ?

-- Ну, нeтъ, этого нeту, -- торопливо сказалъ Середа, какъ бы обрадовавшiйся перемeнe темы -- Этого -- нeтъ. Это сынъ Мухинскаго прiятеля. Мухинъ его здeсь и подобралъ... Набилъ морду какому-то комсомольскому секретарю -- вотъ ему пять лeтъ и припаяли... Безъ Мухина -- пропалъ бы, пожалуй, {275} парнишка... -- Середа какъ-то неуютно поежился, какъ бы что-то вспоминая... -- Такимъ вотъ, какъ Пиголица, -- здeсь хуже всего, ума еще немного, опыта -- и того меньше, во всякiя тамъ политграмоты взаправду вeрятъ... Думаетъ, что и въ самомъ дeлe -- царство трудящихся. Но вотъ -пока что пять лeтъ уже имeетъ, какiя-то тамъ свои комсомольскiя права отстаивалъ... А начнетъ отстаивать здeсь -- совсeмъ пропадетъ. Ты, Мухинъ, зря за него заступаешься. Никто его не обижаетъ, а нужно, чтобы парень ходилъ, глаза раскрывши... Ежели бы намъ въ семнадцатомъ году такъ бы прямо, какъ дважды -- два, доказали: дураки вы, ребята, сами себe яму роете, -- мы бы здeсь не сидeли...