Константин Станюкович - Два брата

- Леночка, да что ты!.. Откуда эти мысли?

- Эти мысли давно у меня... Я много об этом думала... Разве мало несчастных браков? Разве редко люди живут вместе, не имея характера разойтись? Вот я и прошу тебя, чтобы ты никогда не жалел меня. Узнать, что тебя жалели, - это ужасно! Я понимаю, как тяжело было Лаврентьеву! Я не любила бедного Григория Николаевича, а только жалела его... За меня не бойся, Коля... Я все вынесу, даже и твое охлаждение, и, конечно, не от меня тебе услышать когда-нибудь слово упрека! Помнишь, ты не раз говорил, что любовь свободна и ничто не может удержать ее, если она пройдет... Ведь правда?

- Правда, - прошептал Николай.

- Так даешь мне слово? - торжественно повторила Леночка.

- Даю! - проговорил Николай.

- И если?..

- Полно, Леночка... К чему эти "если"... Не надо их!..

- Да ведь я для тебя... для тебя, мой славный!.. Я за себя не боюсь! вскрикнула она. - Разве я когда-нибудь ждала такого счастья?.. Разве я стою его?.. Послушай, что я тебе скажу... ведь я виновата перед тобой... скрывала от тебя... - краснея, шептала Леночка.

- Что ты скрывала?..

- Я... беременна, - чуть слышно произнесла она.

"И она еще предлагала остаться любовницей! - промелькнуло в голове у Николая. - И я никогда об этом не подумал!"

- И тебе не стыдно было скрывать от меня? Давно ты это скрывала?

- Недавно, очень. Я не решалась как-то сказать тебе...

- Почему?

- Да видишь ли...

Она остановилась в нерешительности.

- Что ж ты не говоришь?

- Видишь ли. Ты не сердись, мой милый. Я не хотела тебя стеснить.

- Как стеснить?..

- Да разве ты не понимаешь? Ты ведь такой добрый и мог бы пожалеть меня и из жалости жениться. А в последнее время мне казалось, что ты не любишь меня! - улыбалась Леночка своими славными, большими глазами.

- О Леночка, Леночка! - воскликнул Николай. - Какая ты!

- Ну, а теперь, когда убеждена... я и сказала. Ты не сердишься?

Они весело болтали о том, как они устроятся и поведут скромную, трудовую жизнь. Свадьба будет через месяц, и самая скромная. Они с доверием молодости глядели оба в глаза будущего. Оно казалось им таким счастливым и радостным. Она будет ходить на лекции, а он писать. О, она не будет ему мешать, пусть он не думает!

- То-то тетя удивится! Ведь она всегда дразнила меня тобой и говорила, что ты никогда не обратишь на меня внимания и что ты женишься на одной из Смирновых.

- Нашла на ком жениться! Ну, а отец твой?

- Папа рад будет. А твой? Не найдут, что ты делаешь скверную партию?

- Да разве они не знают тебя? Они очень обрадуются...

- Я шучу. Они ведь такие славные - и отец твой, и мать. Мы съездим в деревню летом?

- Поедем, еще бы.

- А быть может, они приедут.

- Пожалуй... И твой отец.

- И его позову. Братья тоже удивятся, когда узнают!

- Они что-то не бывают у тебя.

- Ты знаешь, мы не сходимся. Они недовольны, что я студентка, улыбнулась Лена.

- И не нравятся они мне. Особенно старший. Чиновник будет, карьерист.

- Ну, бог с ними. И мне не нравится, а все как-то... братья! Нет-нет, да и вспомнишь, что свои... Да ты, Коля, расскажи о себе. Что ты делал это время? Статья принята? Получил работу в "Пользе"{285}?

Николай сказал о письме Платонова и о том, что в "Пользе" получил работу. Леночка обрадовалась. Она уверена была, что статья будет принята и произведет впечатление. Она не сомневалась в этом. А что он будет делать в "Пользе"?

- Пока вырезки из газет. Дают семьдесят пять рублей, - усмехнулся Николай.

- Вырезки? Ну, это пока. И, во всяком случае, эта работа немного займет времени?

- Часа два-три.

- Значит, у тебя времени будет довольно работать серьезно. О, я, Коля, убеждена, что тебе предстоит славная будущность. У тебя талант, ты умен... я верю в твою звезду! - восторженно произнесла Леночка.

- Веришь? Ты веришь потому, что любишь.

- О нет, не потому. Это ты напрасно. Любовь не ослепляет так.

- Ослепляет, говорят. Помнишь, как мы с тобой рассчитывали на успех моей второй статьи? И что же? Никакого успеха.

- Да он будет, будет непременно, только бы тебе не заботиться много о работе из-за хлеба, не тратить времени на разные вырезки! Вот только ты произнесешь первую речь в суде - посмотришь, как заговорят... Увидишь. Только не торопись, Коля. Поверь, все придет. Ведь мы будем жить аккуратно и скромно. У меня будет двадцать пять рублей да еще от уроков тридцать пять, да у тебя семьдесят пять в месяц. Ведь довольно?

- Какие уроки?

- Ах, ты и не знаешь.

И она рассказала, как по рекомендации доктора Александра Михайловича она получила урок.

- Зачем тебе уроки, Лена? Слава богу, и без уроков твоих проживем! А то тебе на Васильевский остров ходить! Я тебя не пущу! Да и знаешь ли, не надо и от отца тебе брать. Я надеюсь, мы без всякой помощи будем жить. На адвокатуру я не рассчитываю. Ты знаешь, я с большим разбором буду брать дела. Не стану же я вроде Присухина или какого-нибудь подобного барина. Но все-таки кое-что заработаю. И, наконец, статьи. О, ты не беспокойся, Лена.

- О, я уверена, что ты, Коля, можешь много заработать, я не сомневаюсь в этом, но мне было бы тяжело видеть тебя за работой, которая отнимет время от твоих серьезных занятий. Мне все будет казаться, что я виновата...

- Ты-то чем виновата?

- Да тем, что люблю тебя! - улыбнулась счастливой улыбкой Леночка. Нет, без шуток, тебе и так пришлось вот взять на себя какие-то вырезки ради денег... Разве это твоя работа?! Нет, нет, голубчик Коля, тебе надо думать о твоих серьезных работах, заниматься, читать и как можно меньше заботиться о грошах, чтобы не утомляться бесплодно. Если ты будешь доставать сто рублей ведь это не трудно? - то этих денег на первое время нам за глаза, вместе с теми, которые я получаю из дому и получу за уроки. Ты не хочешь, чтобы я получала от отца?.. Если ты не хочешь, я откажусь, Коля, но отчего ж мне не брать от отца?.. Он... он все же отец и, право, Коля, добрый, очень добрый... Или тебе кажется...

Леночка сконфузилась и остановилась, вопросительно взглядывая на Николая.

- Нет, Леночка, ничего мне не кажется... Я так сказал... быть может, твоего отца стесняет эта помощь!.. А если не стесняет, это твое дело, и я, конечно, ничего не имею против того, будешь ли ты получать твои двадцать пять рублей, или не будешь... Но к чему уроки? Из-за тридцати пяти рублей шагать на Васильевский остров, и еще каждый день!..

- Так что ж?.. Мне это даже полезно... моцион! А с лекциями я справлюсь: буду часом или двумя раньше вставать...

- И все это для того, чтобы облегчить меня?.. Ах ты, Леночка! проговорил, улыбаясь, Николай, целуя ее раскрасневшиеся щеки. - Ну, допустим даже, что моцион этот тебе полезен, - хотя я этого и не нахожу, - допустим. Как же это мы ухитримся прожить на сто шестьдесят рублей в Петербурге, где все так дорого?.. Ты не забудь, что твой муж не похож на блаженного Васю, который дал себе обет отшельничества, и не привык к первобытной жизни, которую ведет твой поклонник Григорий Николаевич.