Олесь Бузина - Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину

Оставшись за кулисами, Гинденбург и его заместитель генерал Людендорф, сумели сохранить незапятнанную репутацию полководцев и поддержать у своих соотечественников иллюзию непобедимости немецкой армии. Немцы продолжали верить, что их победили не в честном бою, а выпустив из недр Рейхстага продажных «демократических» политиков, сдавшихся Западу.

Но и англичане с французами испытывали чувство разочарования. Это была какая-то победа без победы. Враг сдавал оружие, но не сдавался. Не было толп пленных. По условиям перемирия, нельзя было оккупировать немецкие земли. Британские офицеры флота искренне сожалели, что судьба не позволила устроить им «новый Трафальгар» — на сей раз над немцами. Психологи еще не придумали для этого состояния название. Оно появится чуть позже — в 20-е годы и будет называться «незавершенный гештальт» — то есть психический процесс, который не дошел до логического конца. Убив и искалечив около 10 млн. человек, европейцы спрашивали себя: так за что ж мы воевали?

Благодаря фильмам, у большинства из нас до сих пор сидит образ немца как некоего лишенного эмоций, глубоко рационального существа. Но это миф. Под маской строгого германского офицера и бравого пруссака-солдата скрывался такой же человек, как француз или русский. Немцы скрывали свои эмоции под нарочитой грубоватостью и армейской брутальностью. Но это не означало, что они были их лишены. Первая мировая война была проиграна Германией именно из-за эмоциональности ее высшего армейского руководства. Причем, даже не в 1918-м, а четырьмя годами раньше — в первый же месяц боевых действий.

Немецкий генеральный штаб изначально осознавал, что будет вынужден вести войну на два фронта — против Франции на западе и России на востоке. Из-за менее развитой железнодорожной сети Россия заканчивала мобилизацию войск позже, чем немцы. Поэтому выдающийся германский генштабист генерал Шлиффен еще в 1905 году разработал план ведения войны против двух противников сразу. Согласно ему, основной удар немцы наносили на Париж через нейтральную Бельгию. То, что таким образом нарушалось международное право, не смущало кайзеровских военных. Международные нормы приносились в жертву военной целесообразности. Зато достигалась полная внезапность. Главное было выдержать темп наступления по дням до тех пор, пока на восточную границу Рейха не надвинется медлительный русский «паровой каток».

Но в августе 1914 года Россия так быстро бросилась в наступление в Восточной Пруссии силами двух армий (1-я генерала Рененкампфа и 2-я генерала Самсонова) и так лихо потрепала немцев во встречном сражении под Гумбиненом, что нервы немецких генштабистов не выдержали. Большинство высших военных Германии происходили родом из Восточной Пруссии. Когда они представили, что сделают с их поместьями и уютными домиками «дикие казаки», блестящий план Шлиффена бьл подвергнул корректировке. С Западного фронта срочно сняли два корпуса и начали перебрасывать их на восток. Это оказалось совершенно излишним. Принявший командование в Восточной Пруссии генерал Гинденбург сумел окружить 2-ю русскую армию до прибытия двух корпусов из Франции. Но их не оказалось и под Парижем. Темп наступления на западе дал сбой. Война из рассчитанной всего на полгода красивой штабной игры превратилась в затяжную вялотекущую бойню. Прусские офицеры не сумели «пожертвовать» своими поместьями и в результате проиграли войну.

За четыре года войны ее участники поставили под ружье по всему миру 72 млн. человек. Больше всех мобилизовала Россия. По разным оценкам — от 12 до 13 миллионов. Но в процентном отношении самые высокие потери понесли французы. Первая мировая навсегда подорвала их боевой дух. На фронте погибли самые храбрые и склонные к самопожертвованию носители генов. Если вы спросите меня, почему в Париже сегодня так много негритянских лиц, я отвечу: потому что прадедушки этих цветных «новых парижан» тогда еще охотились друг на друга с копьями, а не ходили на пулеметы целыми дивизиями. На Первую мировую французская конница выехала в парадной форме и в кирасах, как во времена Наполеона. Но против немецкой тяжелой артиллерии эти панцири оказались слабой защитой. «На германской войне только пушки в цене», — споет уже в 70-е московский бард Булат Окуджава. Это касалось и русской армии. В августе 1914-го в Восточной Пруссии эскадрон лейб-гвардии Конного полка под командованием барона Врангеля — будущего белого вождя — сходил в лобовую атаку на немецкую батарею, выполняя приказ командира бригады — будущего гетмана Украины Павла Скоропадского. Положили полэскадрона. Но пушки взяли. Сохранилась фотография Врангеля после этой атаки — глаза безумные, как будто черта увидел. Вскоре в такие атаки русская кавалерия уже не ходила — просто подходящих людей не осталось. Выбили. А остальные научились воевать иначе.

На западе Первая мировая война породила литературу так называемого «потерянного поколения» Ричарда Олдингтона в Англии, Хемингуэя в США, Эриха Ремарка и Эрнста Юнгера — в Германии. России повезло меньше. Подробно Первую мировую станет описывать в романах только Александр Солженицын в начале 70-х. Самый известный его роман на эту тему — «Август 14-го».

Уинстон Черчилль — в пору Первой мировой британский морской министр — заметил, что наиболее несправедливо судьба обошлась с Россией: «Она пошла на дно, как корабль, уже почти добравшийся до гавани». Революция и Брестский мир вывели страну из войны всего за полгода до того, как сами немцы ее проиграют. Все надежды, с которыми империя вступала в войну в 1914 году, остались неосуществленными. Николай II мечтал получить Константинополь после расчленения Турции. Но так как за всю войну русские так и не решились на десантную операцию в районе турецкой столицы, то вряд ли они получили бы ее по результатам мира. Первой этому воспротивилась бы Великобритания, не желавшая, чтобы на Средиземном море вместо слабосильной Турции появилась еще одна крупная морская держава. Единственное, что могла получить Россия, это Галичину со Львовом от разделенной Австро-Венгрии. Приобретение небольшое, если учесть миллион убитых и 3–4 миллиона раненых русских солдат в Первой мировой.

По сути, Россия вела войну за чужие интересы. Взяв кредиты у французов для возрождения армии после русско-японской войны, пришлось их отрабатывать кровью в Восточной Пруссии и Галиции. Впрочем, и Германия, и Австро-Венгрия вели себя не менее глупо. Результатом столкновения трех империй стало их крушение и гибель дворянской цивилизации XIX века. На смену им пришли националистические и тоталитарные режимы.