Понсон Террайль - Капитан Мак

Господин де Гито с улыбкой смотрел на Сару, которая взяла его за руки и сказала:

- О, крестный, как вы добры!

- Я добр, но я эгоист! - ответил он. - Капитан - отличный кавалер.

Мак поклонился.

- Он превосходно танцует.

Мак принял горделиво скромный вид.

- Ты - самая красивая из моих крестниц, - продолжал господин де Гито, гладя Сару по щеке.

- О, крестный...

- И вы сейчас откроете бал.

Мак, покраснев от удовольствия, предложил руку Саре, побледневшей от волнения.

Тогда господин де Гито отдернул портьеру, отделявшую его кабинет от бального зала, и сказал:

- Ступайте, дети мои!

Минуту он следил за ними глазами; они мелькали в волнах кружев, шелка, бархата черных кудрей и белоснежных плеч; потом произнес вслух следующую мысль:

- Теперь нетрудно понять, почему дон Фелипе разгневался на капитана. Потише, потише, сеньор испанец! Сара - моя крестница, и для вас это запретный плод.

Тут он обернулся и увидел Сидуана, которому спавшая повязка теперь прикрывала оба глаза. Сидуан, сам того не желая, изображал Колена Майара.

- Вот дурень! - сказал господин де Гито.

И, поскольку у него был приступ доброты, он стал поправлять Сидуану повязку.

Глава 18. Приказ кардинала

Скрипки надрывались. Господин де Гито помог Сидуану обрести хотя бы один глаз.

- Значит, ты - лакей капитана?

- Да, монсеньор.

- Тогда ты должен знать, откуда у него враги.

- Ей-богу, не знаю!

Но при этом Сидуан почесал одно ухо.

- Ах, простите... мне одна мысль в голову пришла...

- Ну, говори!

Сидуан преодолел свою робость и посмотрел на господина де Гито, доброе лицо которого располагало к себе.

- Я думаю, - сказал он очень тихо, - что капитан сделал глупость.

- Какую?

- Вчера вечером, когда мы были в лавке отца мадемуазель Сары, туда приходила одна знатная дама...

- Ага!

- И капитан, расставаясь с ней, ограничился тем, что поцеловал ей руку...

- Да что ты говоришь! А кто эта дама?

- Мне кажется, она испанка.

- А имя ее ты знаешь?

- Донья Манча.

- Прекрасно! - сказал господин де Гито и сделал нетерпеливый жест рукой, - после брата он испортил отношения и с сестрой.

- Простите? - переспросил Сидуан.

Господин де Гито взял его за плечи и подтолкнул к двери.

- Тебя это не касается, бездельник, - сказал он. - Эта дверь ведет в коридор, а в конце его ты увидишь службы и кухню. Иди, там о тебе позаботятся, но только не напивайся, чтобы, когда твой хозяин будет уходить, ты смог его сопровождать.

Сидуан поклонился до земли, прошел по коридору и исчез, а господин де Гито в это время прошел в бальный зал; он появился там как раз в ту минуту, когда доложили о приезде доньи Манчи, и комендант поспешил ей навстречу, чтобы приветствовать ее.

- Сеньора, - сказал он ей, - я не смел и надеяться на подобную честь.

И он предложил ей руку.

- Дорогой господин комендант, - ответила прекрасная испанка, - меня привел сюда дон Фелипе, мой брат.

- Дон Фелипе?

- Да; видите, вот там, в проеме окна, он беседует с господином де Пюилораном?

- Да, действительно.

И господин де Гито сказал сам себе:

- Сейчас я узнаю, что я должен предпринять по отношению к капитану.

- Сеньора, - произнес он вслух, - не окажете ли вы мне честь побеседовать со мной несколько минут?

- Безусловно! - воскликнула донья Манча.

Она оперлась на руку господина де Гито, и они медленно стали прогуливаться по залу.

Господин де Гито говорил:

- Дон Фелипе очень любезен, что пришел сюда; я надеюсь, что он даст мне некоторые разъяснения.

Донья Манча с удивлением посмотрела на коменданта.

- Представьте себе, - продолжал тот, - что прошлой ночью дон Фелипе прислал мне арестованного.

Удивление доньи Манчи возросло.

- Но, - ответила она, - у моего брата нет права арестовывать кого бы то ни было.

- Вот именно это я и подумал; капитан Мак уже был...

- Мак?! - вскричала донья Манча.

- Да, это его имя. Вы его знаете?

- Безусловно; он оказал мне большую услугу.

- В самом деле?

- И не позднее, чем прошлой ночью.

- Тогда, - произнес господин де Гито, - это было как раз незадолго перед его арестом.

- Так где же его арестовали?

- В лавке ювелира Лоредана.

- Именно там я его и видела.

- И арестовали его по приказу дона Фелипе.

- О, это немыслимо!

- Может быть, но это так!

Услышав этот ответ, донья Манча сжала руку господина де Гито.

- Посмотрите, - сказала она, - и признайтесь, что вы как-то странно насмехаетесь надо мной!

И в самом деле, она показала ему на капитана Мака, который как раз в эту минуту танцевал с очень красивой девушкой, в которой донья Манча немедленно признала дочь ювелира Самюэля Лоредана.

Господин де Гито улыбнулся.

- Если бы капитан был арестован, он бы не танцевал у вас.

- Клянусь вам, сеньора, что тем не менее, я сказал вам правду.

- Тогда я совсем ничего не понимаю.

- По моим представлениям, - продолжал господин де Гито, - капитан совершенно не повинен ни в каком преступлении или злом умысле, поэтому я пригласил его к себе на бал; но он - пленник, под свое слово чести.

- В самом деле?

- Все именно так, как я имел честь вам сказать.

- И он был арестован по приказу дона Фелипе?

- Да, сеньора.

- Да, интересно! - сказала донья Манча оживленно. - Хотела бы я знать разгадку этой истории!

- Прекрасно! - подумал господин де Гито. - Положение только что казалось очень сложным, но сейчас оно очень упростилось. По всей видимости, донья Манча любит капитана, а дон Фелипе не хочет, чтобы его сестра себя компрометировала.

Донья Манча отошла от господина де Гито, и рассекая толпу, направилась прямиком к капитану Маку.

Капитан только что отвел Сару на место и почтительно стоял перед ней; увидев, что испанка приближается к нему, он слегка побледнел.

Донья Манча протянула руку Саре Лоредан. Потом она обратилась к Маку:

- Это правда, сударь, что вы арестованы?

- Да, сударыня.

- И господин де Гито утверждает, что вы были арестованы...

- По приказу кавалера по имени дон Фелипе.

- А! - воскликнула она.

Мак продолжал с насмешкой в голосе:

- И мне здесь сказали, что этот дон Фелипе...

- Дон Фелипе - мой брат, - живо закончила испанка.

Насмешливая улыбка не исчезла с лица капитана Мака, и, сделав шаг вперед, так, чтобы Сара Лоредан не могла расслышать его слов, он добавил:

- Тут нет ничего для меня удивительного.

- Что вы хотите сказать? - заинтересованно спросила Донья Манча.

- Но, черт возьми...

Он по-прежнему улыбался. Донья Манча дотронулась до его руки.

- Объяснитесь же, сударь! - повелительно сказала она.

- Разве я не имел чести видеть вас прошлой ночью, сеньора?

- Да. И что?

- И сделать вам некое признание?

Донья Манча побледнела, потом густо покраснела.