Михаил Серяков - Одиссея варяжской Руси

Связанную с грифоном символику мы встречаем и у новгородцев, которые, по выражению летописца, «суть люди от рода варяжского». Достаточно показательно, что впоследствии грифон стал одной из эмблем Новгородской республики. Н.Г. Порфиридов по этому поводу отмечает: «Печати с изображениями грифона. Известно несколько экземпляров: при указанной уже Договорной грамоте с Борисом Александровичем… при Новгородской грамоте в Колывань, первой половины XV в., находящейся в Ревельском архиве; два экземпляра, найденные при раскопках 1939 г. в южной части Новгородского кремля; экземпляр, найденный при раскопках 1940 г. в Кремле же, на месте церкви Бориса и Глеба. Изображения грифонов имеют несущественные отличия. Надпись на всех экземплярах: “печать великаго новагорода”. Складывается представление, что именно этот вид государственной новгородской печати XV в. имел наибольшее распространение…» {658} 658 Порфиридов Н.Г. Древний Новгород. Очерки из истории русской культуры XI–XV вв. М. — Л., 1947. С. 44. Интересно, что на найденной в 1983 г. новгородской печати грифон изображен со звездой (рис. 16), что опять-таки указывает на его связь с верхним, небесным уровнем. Хоть грифон в качестве городской эмблемы появляется в Новгороде достаточно поздно, однако археологические находки показывают, что его образ встречается в этом городе достаточно рано и глубоко проник в народную культуру. Так, в Новгороде была найдена деревянная резная колонна с изображением грифона и кентавра, датируемая XI в. {659} 659 Арциховский А.В. Археологическое изучение Новгорода // МИА. № 55. 1956. С. 34. Поскольку грифон на ней был вырезан выше кентавра, это указывает, что колонна изображала вертикальное строение мира и могла символизировать собою дерево. В этом отношении данный памятник архитектуры весьма тесно соотносится с уже знакомым нам образом грифона на вершине мирового дерева. Изображением грифона украшен и один из инициалов Остромирова Евангелия 1056 г., заказанного новгородским посадником {660} 660 Ульянов О.Г. Происхождение Остромирова Евангелия // Кириллица. От возникновения до наших дней. СПб., 2011. С. 192. . В слое второй половины XI в. Новгорода было найдено каменное грузило от рыболовной сети с изображением лучника на одной стороне и грифона на другой. Наконец, к XII в. относится найденная в том же городе поясная бляха для крепления портупеи с изображением грифона (рис. 17), вновь отсылающая нас к связи данного фантастического животного с дружинным сословием. Все эти факты свидетельствуют в пользу понимания приведенного выше выражения новгородской летописи о призвании Рюрика в том смысле, что сопровождавшая его дружина варяжской Руси являлась носительницей символики, связанной с образом грифона-дива.

Возможно, родственно диву было и понятие «дий», также встречавшееся в древнерусской литературе. На основании выражений «Дiа дьжда реши быти» и «Именовахоу Дiа небо» Н.М. Гальковский пришел к выводу, что в переводной литературе под Днем подразумевалось божество дождя и неба, Зевс греческой мифологии. Однако, чуть далее отмечал исследователь, «у нас это слово употреблялось в значении языческого бога вообще» {661} 661 Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 1. Харьков, 1916. С. 10–11. . Вместе с тем древнерусское поучение против язычества «Слово Григория Богослова» упоминает данное божество в паре со своей женской ипостасью: «Овъ реку богыну нарицаеть, и зверь живущь в нем, яоко бога нарицая, требу творить. Овъ дыю жьреть, а дроугыи Дивии» {662} 662 Там же. С. 46. . Наконец, цитированное выше «Слово и откровение святых апостолов» упоминает Дня наряду с языческими богами Перуном, Хорсом и Трояном, трактуя их как обожествленных правителей древности. Однако полностью признать это имя заимствованным славянами из античной мифологии мешают данные гидронимии. Так, например, пограничная река Дыя между Моравией и Австрией {663} 663 Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962. С. 146. обязана своим названием народной речи, а не знакомством с трудами греческих авторов. Как отмечал Н.М. Гальковский, в болгарском фольклоре упоминались дивы, живущие на дивской горе.

Интересующий нас корень встречается в надписи на свинцовой крышке, сделанной тайнописью. Сама крышка была найдена в Новгороде на Ярославовом Дворище в слое XIV в. Расшифровавший ее надпись В.Л. Янин отметил, что имя библейского бога Саваофа в ней заменено словом ΔАНОС, причем такая замена изредко встречается и на амулетах-змеевиках. Ученый не только соотносит это имя с Дивом «Слова о полку Игореве», но и с другими памятниками древнерусской литературы: «Имя божества ΔАНОС, ΔОНОС хорошо объясняется из Паисиева сборника, где говорится о дыевом служении. (…) При таком фонетическом осмыслении слова ДОНОС (ДАНОС) оно должно звучать как “дыос”. Если идти от противного и попытаться передать “дыос” греческими буквами, никакого другого оправданного способа выражения, кроме употребления ОН (или OΩ), найти нельзя. Правильность сопоставления ΔIOС — “дый” находит подтверждение в рукописи XVI в. “Слово и откровение святых апостол”…» {664} 664 Янин В.Л. Свинцовая крышка с тайнописью из Новгорода // КСИИМК. Вып. 54. М., 1954. С. 46-47. Если предположение ученого о тождестве Дыя, заменившего Саваофа в тайнописи, с Дивом «Слова о полку Игореве» соответствует действительности, то это указывает на чрезвычайно высокое значение, которое в отдельных случаях могло придаваться грифону в древнерусской традиции. Вместе с тем использование этого имени в данной тайнописи и на змеевиках говорит и о его связи с амулетами, относящимися к области магии. Это подтверждают данные языка, которые указывают, что интересующий нас корень был связан не только с понятием божества или мифологического существа, но и колдовства. Уже Изборник Святослава 1073 г. упоминает понятие «творить дивы» рядом с использованием заговоров (баять) и в одном контексте с волхвованием, волшебством и чародейством: «Да не будеть вълхвуяй влъшбы, или вражайи чародtиць, или баяй и дивы творяй и ятробьный влъхвъ» {665} 665 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 3. М, 1869. С. 424. . Кормчая книга впоследствии также запрещала творить коби (волшебство) и дивы {666} 666 Там же. С. 424. . Русская пословица гласит: «Трижды человек дивен бывает: родится, женится, умирает» {667} 667 Жигулев A.M. Сходство славянских пословиц // Славянский и балканский фольклор. М., 1971. С. 251. . Как видим, в народном сознании данный корень был также связан с понятием перехода, относясь к его ключевым точкам: между рождением и смертью, как в первом и последнем случае, а также ключевом изменении социального статуса, как это имело место в случае женитьбы. Однако со смертью был связан и грифон.