Стивен Лаперуз - В поисках «Американской мечты» — Избранные эссе

Однако, нужно отметить еще одну отличительную особенность тех немногих людей из более чем пятимиллиардного населения земли, к которым обращены мои искренние, хотя и недостаточные, слова. Сонмы ангелов, традиционно и незримо (а для большинства из нас чисто гипотетически) расположены над нами; животные, растения и минералы (с «фундаментальными кварками») — под нами; три уровня человечества, наивысший из которых посвящен уму, Богу, истине и наставничеству, обязанный нести мудрость и свет двум другим уровням. Но здесь, как особенно ясно видно в наше время, даже среди немногих по-настоящему образованных, эрудированных и т. п. людей надо признать более глубокое разделение, часто проходящее через сердце, ум и душу каждого из нас. Лично я (немного произвольно, хотя довольно эффективно) определил бы это разделение как разницу между «интеллигенцией» (в ее оригинальном польском и русском значениях) и «интеллектуалами». Насколько мне известно, последний термин более распространен на Западе, но не вполне точен, поскольку иногда носит уничижительный оттенок. Итак, позвольте мне подробно объяснить значение этих терминов, чтобы ясно и понятно прозвучал мой горестный призыв вместе с правдивым диагнозом и рецептом исцеления нашей глубоко больной цивилизации. При этом не следует забывать, что на двух других уровнях человеческого общества всегда будет процветать так называемая массовая культура; что за последние века эта часть человечества научилась сама себя просвещать и наставлять, и результаты этого очевидны — утрата ясных ориентиров и морали, особенно после провозглашенной «Смерти Бога».

Я бы определил различие между «интеллектуалом» и «интеллигентом» не только в том, имеет ли он благородное сердце, или искренне сочувствует людям, или ведет высоконравственную жизнь, но скорее по другому чрезвычайно важному признаку: использует ли он свой развитый интеллект и годами накопленные знания sub specie aeternitatis (лат. — с точки зрения вечности), для стремления к мировой и человеческой истине, или только для того, чтобы покрасоваться перед интеллектуалами равного или более низкого уровня (не говоря уже о двух других уровнях общества). И я настаиваю на таком разделении, хотя в каждом из нас обычно сочетаются и святость, и пошлость, и гордыня. Другими словами, вопрос в том, для чего предназначены наши знания, годы учения (а также возможное признание, награды, титулы) и труды всей нашей жизни — чтобы честолюбиво выставлять себя напоказ или чтобы исполнять свой долг перед людьми и миром, на нашем уровне Великой цепи бытия и перед лицом Бога, на существование которого мы все надеемся (по крайней мере, в минуты наибольшего отчаяния). Считает ли себя земной человек существом духовным, рассматривает ли свою деятельность как духовную работу и стремление к знанию, истине и пониманию, как попытку глубоко осмыслить место человечества во вселенной — того человечества, которое потерялось между пропавшим Всемогущим Богом и недавно обнаруженными неуловимыми «кварками»? Здесь я не ищу согласия и взаимопонимания с теми многочисленными «интеллектуалами», которые рассматривают свою деятельность главным образом как карьеру, как путь к признанию и должностям в «слишком человеческой» иерархии тщеславия и профессиональных интересов. Мои слова обращены к тем из нас, кто видит свою жизнь и деятельность sub specie aeternitatis — как духовную работу в наше бездуховное время.

Итак, ангелы (надо надеяться, гораздо более просвещенные и осведомленные, чем мы, в том числе и о деталях Сюжета) — вверху; создания от животных до минералов (предположительно, менее просвещенные) — внизу. (Заменила ли при этом физика Бога как источник наивысшей истины: материология вместо теологии?) Если Макдоналдс и Голливуд символизируют пошлость, приземленность, материализм и развлечения, «хлеб и зрелища» для двух низших уровней общества, порождают невежество и низкие страсти; если политическая элита в Вашингтоне создает «демократические» декорации, прикрывающие плутократию и экономические интересы; если традиционные религии и церкви (с их «слишком человеческими» иерархиями, политико-социальными институтами, политикой и планами) символизируют массовый народный «опиум», совершенно неприемлемый для ума современного скептика, интеллектуала или интеллигента — то все это не может решить «проклятые вопросы» бытия. Тогда «Град на холме» мог бы состоять из одиноких и объединившихся, знаменитых и неизвестных персонажей человеческой истории, которых я бы определил как граждан этого вечного, неизменного Града, и среди которых каждый из нас выбирает своих героев, наставников и примеры для подражания — сообщество тех, кто всем сердцем и умом стремится познать этот мир, служить человечеству и Богу, поручившему им эту работу на земле. Все это не имеет ничего общего ни с навязчиво-кричащей голливудской рекламой, ни с помпезными политическими церемониями в мировых столицах, ни с отшельническим уходом в какую-либо религиозную доктрину, претендующую на абсолютную святость и полученную из некоего древнего откровения (а что, к примеру, говорит православная доктрина «Божественного домостроительства» о ядерной реакции?) — «Град на холме», даже если его граждане никогда лично не встречались, олицетворяет свободное человеческое сердце и независимый ум тех, кто в этом падшем преходящем мире стремится выполнять миссию благородной «жреческой» части человечества. Родственные идеи можно проследить в российской «интеллигенции», у американских трансценденталистов с их Конкордской философской школой и в концепции Рудольфа Штейнера „Freies Geistesleben“ (нем. — свободная духовная жизнь). В наш постнаучный век древние религии как минимум пытаются дать ответы на главные вопросы, хотя сомнительно, что их многомиллионные последователи готовы зрело рассуждать о «проклятых вопросах» бытия; что касается Голливуда, то это одновременно и симптом, и болезнь измельчавшего, приземленного человечества — разновидность того же «опиума». Жители «Града на холме» не могут удовлетвориться ни библейскими доктринами, ни советами гуру, ни научными открытиями ископаемого «недостающего звена», мозговых хромосом, пределов вселенной или фундаментальных «кварков» — им обязательно нужно попытаться охватить все многообразие человеческого опыта. Они не цепляются (лат. religare ) за религии прошлого, но учатся у них, хотя и научные теории не могут принять как евангельскую истину, ибо в науке столько же нераскрытых тайн, сколько их до сих пор осталось в религии. Если свободный и независимый человеческий дух в сегодняшнем безбожном, варварском и беспорядочном мире не сможет провозгласить новое живое духовное евангелие — добрую весть о смысле, цели и надежде — то нам придется покориться и довольствоваться научными теориями и изобретениями, а также древними донаучными религиозными преданиями о жизни и мире. Непостижимым образом объяв необъятное, восстановив разорванное верхнее звено в Великой цепи бытия (хотя бы только в благородном и жертвенном стремлении), они должны попытаться стать (хотя бы в личной жизни и делах) образцами человечества, пребывающего между премудрыми ангелами (добрыми или злыми) и низшим природным миром. Для этого нужно жить и работать так, словно мы нужны Богу и ангелам в нашей земной жизни, и от нас зависит окончательное духовное восстановление (греч. апокатастасис) низшего природного царства.