Коллектив авторов - Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

Практически все интерпретации указанного мифа так или иначе представляли собой в условиях торжества новой историографии с его культом источников попытку придать мифу статус исторического факта. Но, так или иначе, троянцев приходилось связывать с реальными этническими общностями периода становления первого государства на территории Франции. Выбор был не слишком велик: выбирать приходилось между франками (германцами) и галлами (кельтами). Троянский миф притягивался соответственно к галлам и франкам. Сам создатель Троянского мифа Жан Лемэр де Бельж усложнил первичный вариант, интегрируя в его конструкцию германские и галльские мотивы, связанные с династической стороной мифа. Потомок Гектора вступает в брак с дочерью царя галлов Ремуса, а их потомками в свою очередь оказываются Меровинги, прежде всего Фарамонд, легендарный основатель династии. Античная традиция служила облагораживанию династического мифа.

Однако, даже в начале XVI в. не все историки поддерживали Троянский миф. Еще до появления труда Лемэра интерес к происхождению франков прослеживается в трудах итальянского историка Марко Рициуса (умер в 1500 году), оставившего «Историю королей франков» и настаивавшего на германском происхождении французов 5. Р. Гаген, профессор канонического права в Сорбонне, в своем труде «Происхождение и деяния франков», написанном на чистой гуманистической латыни (1495) и вышедшем незадолго до сочинения Лемэра де Бельж, прямо отмечал отсутствие доказательств этого мифа: «Я не могу найти подлинный источник и корни происхождения франков» 6.

К середине века концепция де Бельжа начинает подвергаться критике с самых разных сторон, что было связано с глубоким изучением источников. Пожалуй, первым попытался выступить против этого культурно-исторического и политического мифа историк Жан дю Тийе. Юрист, советник Парижского парламента, в дальнейшем секретарь Генриха II, дю Тийе, как и многие его собратья, от права переходит к истории и интересуется, прежде всего, национальной историей, по преимуществу на ранних ее этапах. Его критика, вероятно, вызывалась тем, что он обратился к рукописным источникам и все свои положения строго подтверждал документами, что и наводит его на сомнения относительно правильности традиционной точки зрения по проблеме этногенеза французов. Цель прокламируется им, как и другими историками, в первых же фразах своего труда: сделать массовым достоянием подвиги народа и монархов, популяризовать деяния королевского дома.

Основное сочинение дю Тийе «Сборник о французских королях, их короне и королевском доме» вышло в свет в 1548 году. Автор очень осторожен, он опровергает тезис об извечном существовании единого государства у галлов и франков (считая, что завоевание римлян было облегчено раздробленностью) 7и говорит о существовании разных точек зрения относительно происхождения французского народа. Впрочем, свой взгляд на вещи он не считает нужным скрывать, напротив, декларирует его в самом начале своего труда; по мнению дю Тийе, «те, кто пишут, что французы по своему происхождению подлинные германцы, должны почитаться больше тех, кто считает, что они происходят от троянцев» 8. В другом, более раннем своем сочинении «Хроника франкских королей» (De regibus Francorum Chronicon) Дю Тийе высказывается куда более определенно: по его мнению, «род франков из германской знати прибыл в Галлию и основал королевство» 9. Так создавалась и распространялась прогерманская версия Троянского мифа.

К спорам относительно Троянского мифа и этногенеза франков подключается и крупнейший из французских историков-эрудитов, близкого к движению «Плеяды» Э. Пакье. Уже в первом издании его «Изысканий о Франции» (1561) он поднимает этот неожиданно ставший актуальным вопрос. С его точки зрения, сам факт существования Троянского мифа достоин удивления: «поистине великое чудо, что каждый народ с общего согласия считает для себя почетным вести свои корни от троянцев – римляне от Энея, французы от Франсиона, британцы от Брута, и даже турки – от Турка» 10. Как историк и как политический теоретик Пакье считает, по меньшей мере, странной эту тенденцию: «было ошибкой возводить себя к побежденным троянцам, а не к победителям-грекам» 11и замечает, что сторонники этой версии происхождения франков «жаждут обрести величие от троянцев, жаждут как странники скитаться по миру». В его изложении древнейшие сведения выглядят уже действительно как миф, но с участием Геракла Галльского: «Геракл и его спутники подобно странствующим рыцарям двинулись тем же путем. Геракл преследовал Гериона до Испании и, проходя через эту страну, встретился с дочерью короля галлов… и унаследовал благодаря браку правление этой великой монархией» 12.

Пакье был одним из первых историков, полагавших, что высокий уровень развития народа доказывается наличием развитой культуры. А поэтому и отсутствие ее означает достаточно примитивное состояние данного этноса. Следовательно, утверждает Пакье, едва ли можно говорить о высоком развитии общества в Галлии на ранних этапах, до появления там римлян. Доказательством этой позиции он считает, прежде всего, факт отсутствия высокого уровня цивилизации и государственности в Галлии ко времени появления там римлян: «нет латинских свидетельств, нет городов; где города и их жители, где государства, достигшие величия». И, тем не менее, заявляет он, существует «убеждение, что франки прямо восходят к троянцам, только впоследствии именовались сикамбрами, которые обитали на Танаисе (Дон – И.Э.) у скифов». Пакье задается вопросом: «если действительно они происходит от троянцев, то какой античный автор может послужить всем нам или свидетельствует об этом» 13. Обращает на себя внимание, что и Пакье, логически доказывающий несостоятельность концепции происхождения французов от троянцев (позиция которого в принципе не вызывает сомнений), осторожен в выражениях. Причина тому проста, для историка очевиден политический смысл Троянского мифа, опровержение которого означало отрицание и политических традиций Франции, в частности идею единства Франции и извечности монархии. Он отмечает наличие противоречивых точек зрения: «некоторые доказывают, что наши предки управлялись вождями, а не королями вплоть до Фарамонда; другие настаивают на том, что со времен Трои франки управлялись монархом» 14. Тем самым для историка очевидна политическая подоплека, казалось бы, абстрактного спора.

Как историк он признает (тем более, что об этом ясно свидетельствуют античные историки) наличие многих племен и раздробленности у франков: «ясно, что франки были разделены на несколько народов, иначе как бы они могли иметь одновременно несколько королей». Как политический мыслитель он понимает опасность отрицания принципа единства страны, а потому делает вывод: «что до меня, то я не осмеливаюсь выступить против (Троянского мифа) и не могу согласиться с ним» 15. Хотя он понимает позицию своих собратьев, которые руководствуются самыми добрыми намерениями (стремлением возвысить свою родину), но считает, что они скорее оказывают ей дурную услугу, одновременно фальсифицируя историю и создавая миф: «историки, желая оказать честь стране, которой служат, стремятся возвести ее происхождение прямо к басне (fable), вытянутой из древнейшей истории» 16. Сам термин Пакье очень показателен – басня, сказка, миф, недостойные внимания серьезного ученого-историка, но важные для массового сознания французов.