Софья Хазанова - Пискаревский летописец. Происхождение, источники, авторство

Под 1594 г. в Пискаревском летописце читаем известие об основании деревянного города в Москве, которое находим и в кратком российском летописце. Но в Пискаревском летописце приведены подробности, отсутствующие в кратком российском летописце: «Конец его от Благовещения, а другой приведен к Семгинному сельцу, немного пониже, а за Москвою-рекою против того же места конец» [242]. Возможно, здесь мы тоже находим свидетельство современника, видевшего этот город.

Под 1597 г. помещена еще одна статья об основании кремля в Смоленске. Ее О. А. Яковлева отнесла к числу тех статей Пискаревского летописца, которые дают новые чтения по сравнению с другими источниками, потому что в ней есть сообщение о том, что камень и известь для Смоленского кремля возили со всей Русской земли [243]. Но такое же известие читаем и в Новом летописце, где сказано, что Смоленский кремль строили усилиями всех городов. Запись о строительстве смоленского кремля особенно интересна нам тем, что в ней в числе строителей назван один из дьяков, предполагаемый автор летописи.

Часть сведений Пискаревского летописца о строительстве в Москве при Борисе Годунове встречается только здесь и отсутствует в других источниках. Это статьи о проведении водопровода на царский двор под 1601 г., устройстве в Москве богаделен по псковскому образцу, известие о том, что царь Борис Федорович хотел делать «Святая святых» в Кремле, для чего был изготовлен деревянный образец, но смерть помешала царю продолжить начатое. Активную строительную деятельность Бориса Годунова отметил не только Пискаревский летописец, о ней пишет еще и один краткий летописец: «И сей государь царь и великий князь Борис Федорович во свое царство в русском государстве градов и монастырей и прочих достохвальных вещей много зело устроив» [244]. Под 1601 г. в интересующем нас памятнике помещена статья о книгопечатании при Борисе Годунове: «Печатали книги: еуангелия, апостолы, часовники, минеи общие, треоди постные и цветные, октаи, служебники, и печатаны в разных городех» [245]. Этот текст почти дословно совпадает со вставкой Пискаревского летописца под 1586 г.: «В 100-м году и в оных годех печатаны книги: евангелия, апостолы, псалтыри, часовники, октаи, минеи общая, служебная, треоди постныя и цветныя» [246]. О. А. Яковлева и Л. Н. Теплов, объясняя повторение одного и того же известия дважды, считали, что здесь просто описка: вместо слов в «разных годех» написано в «разных городех» [247], – в то время, когда появилась статья О. А. Яковлевой и Л. Н. Теплова, книгопечатание при Борисе Годунове было еще плохо изучено. Но более поздние исследователи истории печатной книги открыли существование в самом начале XVII в. типографии в Казани [248]. Возможно, что это не повторение одного сообщения под разными годами: автор просто писал о книгах, напечатанных в Москве и в других городах. Известия о книгопечатании в Пискаревском летописце уникальны, они могут быть свидетельствами современника: не исключено, что их оставил человек, который, занимаясь строительством в городах, вероятно, имел отношение и к устройству типографий.

Под 1585–1586 гг. в Пискаревском летописце помещена вставка: «Прописано в сем летописце 7093–7094» (1584/1585–1585/1586). Здесь даны известия о серебряных раках святым Петру, Алексею, Василию Блаженному, Макарию Калязинскому, Кириллу Белозерскому при царе Федоре Ивановиче, а также о строительстве новых храмов.

Во вставном тексте сообщены дополнительные подробности и о жизни Василия Блаженного: исцеление им инока Герасима, бывшего без ног и просившего милостыню у Фроловских ворот, сказано, что Василий Блаженный жил на Кулишках у боярской вдовы Стефаниды Юрловой [249]. Здесь речь идет о постройке храма Василию, об устройстве здесь придела Николе чудотворцу в честь принесения в Москву образа святителя Николая. Священник Иван Кузнецов считал эти сообщения Пискаревского летописца достоверными, составленными лицом, «чуть ли не современным первым годам Покровского собора или пользовавшегося сведениями от такого современника» [250]. По его мнению, Пискаревский летописец достоверно объясняет устроение Никольского придела в Покровском соборе: в храме был обнаружен лишний придел, а в Москву принесен образ святителя Николая, – иначе не было бы необходимости в устройстве придела, так как около храма стояла Никольская церковь [251].

Сообщение об устройстве придела Николы-чудотворца есть и в Сокращенном временнике. Статьи о строительстве Покровского собора очень похожи в обоих памятниках:

19* Пискаревский летописец. С. 189.

20* Сокращенный временник. С. 146.

В Сокращенном временнике читаются и сведения о Василии Блаженном, отсутствующие в Пискаревском летописце: «Бысть на Москве пожар великий, таков не бывал: все городы и казна царская згорела; а накануне того пожару в Воздвиженском монастыре пророчествовал Василий Блаженный: плакал с великим воплем. В лето 7060 преставися на Москве Василий Блаженный, нача странствовати и ходити от 10 лет возраста своего, а всех лет поживе 88» [252]. Отрывок из Сокращенного временника приведен для того, чтобы показать, что этот памятник далеко не всегда совпадает с Пискаревским летописцем, и поэтому Пискаревский летописец не был непосредственным источником последнего, а основан на общем обоим источнике. Заметки Пискаревского летописца о строительстве храма Василия Блаженного и некоторых событиях его жизни, вероятно, взяты из летописи XVI в., которую использовал и Сокращенный временник.

Изложение событий Смутного времени начинается в Пискаревском летописце с обширной статьи 1603 г., где излагается биография Григория Отрепьева. Пискаревский летописец обнаруживает здесь сюжетное сходство и с разрядными записями, и с Новым летописцем: Григорий Отрепьев был в московском Чудове монастыре, стал там дьяконом, служил у патриарха Иова, ушел в северские города, оттуда – в Киев в Печерский монастырь, из Киева – в Литву; в Литве Григорий Отрепьев заболел и на исповеди сказал, что он царевич Дмитрий Угличский. Как доказала В. Г. Вовина, автор Пискаревского летописца не обращался в статье о биографии Григория Отрепьева к Новому летописцу. Оба памятника независимы друг от друга, но, возможно, некоторые сведения попали в Пискаревский летописец из разрядных записей: о пребывании Григория Отрепьева в Чудове монастыре, о северских городах, Киеве, о бегстве в Литву, о болезни и духовной исповеди. О бесспорном заимствовании нельзя говорить, поскольку у разрядных записей и Пискаревского летописца прослеживается лишь общая событийная канва, но нет текстуального сходства.