Павел Троицкий - История русских обителей Афона в XIX–XX веках

Настоятель келльи Сщмч. Игнатия Богоносца иеросхимонах Моисей

С началом войны афонское братство активно взаимодействует с русскими властями. В это время прекратились рейсы «Русского общества пароходства и торговли и доставки денежной корреспонденции». По ходатайству генерального консульства и посольства братству разрешено иметь в Одессе своих доверенных, которыми стали настоятель Артемьевской келльи Афанасий и настоятель Златоустовской Симеон.

В мае братство заключило контракт с новыми владельцами ксиропотамской половины пристани Дафни и сняло помещения для приема паломников.

В Совете Братства введена новая должность братского благочинного. Все это происходит в 1914 г. Пока русское братство укрепляется и организуется, в среде греческих монахов идут брожения, вызванные экономическим положением Афона, которые вынуждают посетить Афон генерал-губернатора Софулиса.

1915 год начался тяжело для русских монахов. Многие не имели достаточно денег и продовольственных запасов, так как были врасплох застигнуты разразившейся войной. Но благодаря действиям генерального консульства были достигнуты некоторые успехи. Во-первых, были освобождены от воинской обязанности мантийные монахи, постриженные до войны. Это было фактически признание на Родине русских афонских монахов за монахов, которого они ждали много лет. Медленно, но все же реагировал на эти изменения Священный Синод: вычеркнул из списка неблагонадежных келлиотов русскую келлью Игнатия Богоносца и перешел к рассмотрению аналогичных дел в отношении келлий Трех Святителей и Введения в храм Пресвятой Богородицы. Консульство возбудило перед правительством ходатайство о предоставлении «Братству» и некоторым беднейшим келльям ссуды в размере 50 тысяч драхм. Также генеральное консульство добилось у министерства иностранных дел разрешения иметь своего корреспондента на Афоне. Таковым стал известный публицист, автор афонских путеводителей А. А. Павловский. «Братство» собрало для Красного Креста 1657 рублей, тысячу из которых пожертвовал о. Илья Орловецкий, настоятель филофейской келльи Св. Евфимия Великого.

Русский инок после пострига. Фотография XIX в.

Были и грустные моменты в жизни «Братства». Распался санитарный отряд, собранный для Сербии. Произошло это из-за активного вмешательства в дело формирования отряда Белозерской келльи, а отряд для Черногории из-за этого так и не был сформирован.

Когда русским монахам из-за обрушившихся на них трудностей и бед удалось объединиться, заработали и центробежные силы. В первую очередь сказалось противостояние бедных и богатых. К моменту начала войны «Братство» накопило капитал в 7 тысяч – казалось бы, самое время тратить собранные на черный день деньги. Но председатели «Братства» всегда старались придержать деньги, чтобы не быть обвиненными в расточительстве. И капитал этот был отправлен в Россию для обмена на новые процентные бумаги, что естественно вызвало недовольство бедных. Как и следовало ожидать, резко выросли цены на продовольствие, что в первую очередь сказалось на беднейших келлиотах и каливитах.

Старцы некоторых богатых келлий испугались, что им придется помогать бедным – вот и новая причина для неприязни. Но и Белозёрка, и Троицкая келлья продолжали раздавать хлеб беднейшим келлиотам. Денег же почти никто не раздавал. Некоторые настоятели, например Матфей Введенский, просили денег у богатых келлий, но получали отказ. А в это время старцы этих богатых келлий через своих доверенных покупали выгодные процентные бумаги и займы.

«Братство» разделилось на несколько партий, и такой враждебности на заседаниях, как в 1915 г., никогда раньше не было. В этом году был избран новый председатель «Братства» – о. Петр Белозерский. Пантелеймонов монастырь противопоставлял себя всему «Братству» и, как самая большая обитель, находящаяся в самых лучших условиях, проявлял недоброжелательность к остальным.

В ответ на активизацию германских подводных лодок вблизи Афона был прислан крейсер «Аскольд», а это привело к усилению германофильских настроений в среде греческих монахов, которые, как уже говорилось, стали помогать подводным лодкам. С вступлением в войну Болгарии в среде русских монахов стали распространяться разные слухи и предсказания о грядущих на Афоне ужасах.

Сложная военная ситуация усугубилась и тем, что в эти годы умерли русские монахи, положившие основание главным русским келльям, создатели «Братства русских келлий». 26 августа 1913 г. умер схимонах Константин (Семерников), настоятель Златоустовской келльи Иверского монастыря. 8 января 1914 г. умер иеромонах Пантелеймон из келльи Воздвиженья Креста Господня Каракальского монастыря. 15 января 1915 г. умер иеросхимонах Кирилл, строитель келльи Свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря. В том же году 7 мая – иеросхимонах Георгий из Георгиевской келльи на Керашах. Некоторые менее известные старцы, выехавшие в Россию, так и не смогли вернуться: это иеросхимонахи Евгений [210]из келльи Михаила Архангела и Павел из Сретенской келльи. Соответственно, после смерти старцев в некоторых келльях начались нестроения. Наиболее сильными они были в Златоустовской келлье Хиландарского монастыря и в Крестовской келлье. Смута в последней потребовала приезда консула Кохмановского в 1916 г.

«Братство» в 1916 г. разделилось на две партии. Председатель «Братства» иеромонах Петр Белозерский стоял во главе партии, действовавшей в разрез с генеральным консульством.

В августе приехал на Афон настоятель Афинской Церкви архимандрит Сергий (Дабич) [211]. Во время его визита произошли перевыборы председателя «Братства». Новым председателем избран иеромонах Афанасий, настоятель Артемьевской келльи. Генеральное консульство добилось ссуды в размере 42700 драхм с уплатой через пять лет без процентов.

В целом Павловский так характеризует сложившуюся ситуацию: «Благодаря войне, неимению настоящих известий, неполучению вовремя корреспонденции, все русское монашество в отношении друг друга уподобилось кораблю, плавающему в необъятных волнах океана, потерявшему руль, жители которого, сосредоточенные в узком пространстве и знающие друг друга до бесконечности, надоели сами себе и перестали понимать не только друг друга, но и самих себя. Поэтому ясно, что получение генеральным консулом за это время различных жалоб со стороны разных старцев и лиц друг на друга в увеличенном против прежнего количестве, равно как и получение таковых в „Братстве”, является следствием озлобленности» [212].