Татьяна Иларионова - Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока

Для освоения Дальнего Востока и установления дипломатических отношений со странами региона принципиальное значение имело знание языков народов региона. Поэтому столько внимания власти и ученые на государевой службе уделяли подготовки переводчиков, затоков культуры, истории, обычаев народов Дальнего Востока. Так, Миллер собирал тексты, переведенные с китайского голландцем Гутманом [248], состоял в переписке с Г.Гейнцельманом, подготовившего в 1739 г. со слов двух японцев, взятых в плен у Камчатских берегов, описание Японских островов [249]. В более позднее время большое значение имели труды и деятельность Николая Васильевича Кюнера, япониста и кореиста, востоковеда-историка и этнографа, знавшего 17 европейских и восточных языков [250].

Академия наук поддерживала и общетеоретические труды. В ряду теоретиков – Готлиб (Теофил) Зигфрид Байер, один из создателей норманнской теории. Байер еще до приезда в Россию опубликовал в Кенигсберге две свои работы по Китаю. Результатом многолетнего труда Г. Байера явилась «Хинейская грамматика», известная также под названием «Китайский музеум», или «Музеум синикум», первый том который был издан на латинском языке в 1730 г. в Санкт-Петербурге в типографии Академии наук. Для подготовки этого издания были специально отгравированы китайские иероглифы [251].

Значительный вклад в разведку новых земель внесли русские кругосветные путешествия и особенно первое из них – под командованием Ивана Федоровича Крузенштерна. В составе кораблей «Надежда» (капитан – Крузенштерн) и «Нева» (капитан – Николай Резанов) находилось значительное количество европейских рекрутов – астрономов, врачей, переводчиков, художников, морских офицеров, матросов. Все они были одержимы своим великим заданием – побывать в неведомых странах, совершить виток вокруг Земли. Экспедиция 26 июля 1803 г. отплыла из Кронштадта, куда вернулась 19 августа 1806 г.

«В плавании в Японию Резанов учил японский язык, надворный советник Фоссе – английский, майор генерального штаба Фридеричи – французский, а д-р Хорнер – русский» [252].

Длительное плавание выявило не самые лучшие человеческие качества у членов экипажей. Скандалы и склоки сопровождали весь путь.

Сложной оказалась и дипломатическая миссия, связанная с заходом в порты Японии. Еще в 1793 г. русская экспедиция под началом Адама Лаксмана смогла договориться с японским правительством о некоторых уступках – одному русскому кораблю дозволялось зайти в гавань города Нагасаки. Этот успех предстояло развить кораблю Резанова. Однако он плохо справился с заданием: полгода его посольство жило на клочке японского берега, огороженном глухим забором, после чего японцы отказались от каких бы то ни было переговоров, не приняли подарков русского императора и передали Резанову грамоту, в которой российским судам запрещалось даже приближаться к берегам Японии [253].

Экспедиция тем не менее собрала огромный научный материал о Дальнем Востоке. Так, входивший в команду Резанова Георг фон Лангсдорф, ученый из Геттингенского университета, нанятый в Дании Николаем Резановым, после плавания написал и опубликовал в европейских и российских журналах множество научных и обзорных статей, а также «Заметки о путешествии русских вокруг Света», изданные в Германии. Он был у Резанова личным переводчиком.

Интересно, как этот немец попал в команду: ранее он изучал медицину, более пяти лет практиковал в госпитале. Собирал коллекции минералов, изучал фауну прибрежья Португалии. Поддерживал контакты с соотечественниками, трудившимися в России. Они-то и сообщили молодому специалисту о подготовке в Петербурге кругосветной экспедиции. Однако штат экспедиции уже был укомплектован. Лангсдорф перехватил корабли И.Крузенштерна в Копенгагене в августе 1803 г. Николай Резанов согласился взять немца в плавание неожиданно быстро, предвидя, что тот станет полезным и как медик-практик, и как переводчик, и как исследователь.

В Петропавловске-Камчатском, когда произошли изменения в составе команды и стало ясно, что в Японию поплывут не все, Лангсдорф остался в команде. По этому поводу в своем письме к президенту Петербургской Академии наук Резанов писал: «Основательность в заключениях Лангсдорфа мне более нравится… Он в трудах неутомим… Кроме природного немецкого языка он знает латынь, французский, английский и португальский. Он и медик практикованный, и надеюсь, что японцам чрез то приятен будет. Ежели торг с ними открыт будет, оставлю его там с несколькими людьми, чтоб поставить твердую российскую ногу, доколе настоящего агента от двора учреждено не будет». Резанов не только включил Лангсдорфа в состав российской миссии в Японию, но своей властью назначил ему чин надворного советника, что приравнивалось к чину капитана второго ранга.

Академик Георг фон Лангсдорф стал особенно известен позже – как основатель Зоологического музея в Петербурге. Его блестящая карьера как раз и началась благодаря плаванию, благодаря работе на Дальнем Востоке, на Камчатке, Сахалине и в Японии. Лангсдорф нашел собственную нишу – ихтиологию и минералогию. Во время плавания он увлеченно занимался новой для Европы наукой – ихтиологией. Ему удалось заручиться расположением японского повара, уговорить его привозить к обеду разнообразных рыб, обитавших в бухте Нагасаки. За полгода Лангсдорф собрал уникальную коллекцию из 400 видов – единственную в Европе. Неутомимый ученый был внимательным собеседником, многое рисовал. Позже эти рисунки Лангсдорф увез в г. Фрейбург, куда он отбыл в начале 1830-х гг. Туда он перевез и многие свои коллекции, собранные на Камчатке и в Японии [254].

Но обобщение трудов экспедиции принадлежит капитану Ивану Крузенштерну. В 1809 г. он опубликовал «Путешествие вокруг света в 1803, 04, 05 и 1806 годах». Уже тогда стало ясно, что противоречий в понимании задач и свершений экспедиции будет немало. Крузенштерн, неприязненно относившийся к Резанову, дал отрицательную оценку итогам дипломатической миссии в Японию, назвав ее провальной. Крузенштерн считал, что Япония не была готова к диалогу с Западом.

Труд Крузенштерна, первая часть которого вышла в свет в 1809-м, а вторая – в 1810 гг., был издан в Англии, Франции, Италии, Голландии, Дании, Швеции и Германии. К описанию путешествия прилагался атлас карт и рисунков, среди которых имелись «Карта северо-западной части Великого океана» и «Карта островов Курильских». Они явились существенным вкладом в изучение географии северной части Тихого океана. Среди рисунков, выполненных членами его команды Тилезиусом и Горнером, есть виды Петропавловской гавани, Нагасаки и других мест [255].

Авторами книг и статей о своих научных открытиях стали и другие иностранцы – члены команды двух шлюпов – Оттон Евстафьевич Коцебу и Вильгельм Готлиб Тилезиус.