Константин Битюков - Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг.

Круг общения великих князей, влиявший на оппозиционность их настроений, был ограничен. Оказывать на них влияние могли, во-первых, высшее чиновничество и фрондирующие аристократические круги, переполненные слухами о влиянии Г.Е. Распутина, во-вторых, лидеры думской оппозиции и, в-третьих, Ставка и высшие штабные чины.

С точки зрения влияния, которое оказывалось на великих князей, особый интерес для нашего исследования представляет взаимодействие великих князей с думской оппозицией.

Прогрессивный блок ставил своей задачей приход в правительство законными парламентскими методами. Одной из проблем, выделяемых в данном вопросе, было соотношение парламентских и внепарламентских методов борьбы. Однако в данном случае выражение «парламентские методы» означало лишь стремление не допустить революционного взрыва. В то же время это совсем не исключало закулисной борьбы и давления на правительство и царя любыми доступными методами. Как дополнительная мера, которая в случае удачи может ускорить принятие необходимого решения, – на это кадетские лидеры были согласны. Найдя подходы к великим князьям, некоторые деятели кадетской партии попытались сыграть на чувстве самосохранения аристократов, а также на их личной неприязни к императорской чете.

О принятии подобных решений никогда не говорилось на официальных заседаниях Прогрессивного блока или кадетской партии. Гласное использование великих князей в политической борьбе было для Прогрессивного блока невозможным не только по идеологическим причинам, но и потому, что великие князья не пошли бы на открытое соглашение с ним.

Однако в ситуации, когда кризис стал угрожать самой системе монархии, наиболее либеральные из великих князей солидаризировались с думскими оппозиционерами в своих требованиях необходимости реформ. Поэтому имена членов Прогрессивного блока мелькают в каждом из эпизодов великокняжеской оппозиции.

Одним из немногих великих князей, общавшихся с думскими деятелями до ноября 1916 г. был Николай Михайлович. Среди его корреспондентов были правые думцы и члены Прогрессивного блока, такие как В.В. Шульгин и Н.Н. Львов. В начале ноября 1916 г. его связи расширились, благодаря его личному знакомству с еще одним правым думским деятелем В.М. Пуришкевичем.

Связующим звеном между Прогрессивным блоком и великими князьями в ноябре 1916 г. выступили также личный адъютант великого князя Михаила Александровича барон Н.А. Врангель и заместитель министра внутренних дел князь В.М. Волконский. 8 ноября ими было составлено и отредактировано письмо Николаю II от имени брата царя, причем В.М. Волконский консультировался с одним из кадетских лидеров В.А. Маклаковым [246].

В декабрьский период осведомленными о готовящемся убийстве Г.Е. Распутина оказались многие деятели Думы, среди которых В.М. Пуришкевич, В.В.Шульгин, В.А. Маклаков.

Самого В.А. Маклакова в план убийства посвятил дважды беседовавший с ним князь Ф.Ф. Юсупов, а о дате убийства сообщил В.М. Пуришкевич [247]. В.А. Маклаков сообщил об этом лидеру кадетов, и за день до убийства П.М. Милюков в заключительной речи на сессии Думы заявил, что «воздух наполнен электричеством и неизвестно куда падет удар». «Я знал, куда он падет», – туманно добавлял он в своих воспоминаниях [248].

Наконец в конце декабря, когда надежды на эффект от убийства «старца» не оправдались, а прежние контакты из-за ссылки Николая Михайловича были утеряны, члены Прогрессивного блока обратили внимание на великого князя Михаила Александровича, брата Николая II. Так, он стал принимать самое активное участие в редактировании писем о внутреннем положении чиновника А.А. Клопова царю Николаю II [249], еще одним редактором которых был председатель Земского союза князь Г.Е. Львов [250]. Одним из связующих звеньев между думцами и великими князьями выступил сам председатель Государственной думы М.В. Родзянко. 24 декабря 1916 г. с председателем Государственной думы об устранении от власти императрицы Александры Федоровны говорила великая княгиня Мария Павловна [251], в это же время «большую беседу с Родзянко» имел великий князь Николай Михайлович [252]. 3 января 1917 г. с ним встречался великий князь Михаил Александрович [253].

Российская военная элита в годы Первой мировой войны была сконцентрирована в Ставке главнокомандующего русской армией, которая находилась в начале войны в Барановичах, а с августа 1916 г. в Могилеве. Ставка влияла на деятельность правительства, на назначения министров, став, по сути, вторым после Петрограда политическим центром в жизни страны. Поэтому целесообразно остановиться на деятельности великих князей в Ставке.Вместе с политическим значением Ставки росло и влияние великих князей, один из которых ее возглавлял, а другие при ней находились. Однако после снятия с должности главнокомандующего великого князя Николая Николаевича происходит вытеснение великих князей из сферы реального военного управления. И хотя во главе военной системы страны встал сам император, при котором для исполнения его личных поручений появилось множество других великих князей, данные факты не означают, что процесс профессионализации в военной сфере замедлился или пошел вспять. Наоборот, армией Николай II управлял лишь номинально, великие князья исполняли свои должности во многом формально, а повседневную деятельность вели кадровые военные.

Бывший Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, назначенный командующим Кавказским фронтом, продолжал находиться на военной службе, однако у него были серьезные противоречия с командующим армией генералом Н.Н. Юденичем, который в конце концов стал реально руководить боевыми действиями в Закавказье. Все попытки великого князя добиться у начальника штаба главнокомандующего переподчинения себе Черноморского флота неизбежно терпели фиаско.

Его брат великий князь Петр Николаевич из-за туберкулеза не принимал участия в боевых действиях. До августа 1915 г. он находился в Ставке, а затем на Кавказском фронте возле своего старшего брата, оказывая ему моральную поддержку. В этом качестве он принес немало пользы, служа своего рода «громоотводом» для брата [254].

Михайловичи были единственными, кто кроме великого князя Николая Николаевича как-то влияли на военную ситуацию в стране.

Так, великий князь Александр Михайлович, получивший в 1902 г. чин контр-адмирала, сыграл в свое время положительную роль в развитии броненосного российского флота. После Цусимы он отошел от военно-морских дел и целиком посвятил себя авиации, став у истоков создания военно-воздушного флота России. Во время войны великий князь был назначен на должность полевого генерал-инспектора авиации и воздухоплавания. Немало сделав для развития военной авиации в годы войны, он нанес ей и всей армии и существенный ущерб, признав в 1914 г. лучшие на тот момент в мире тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец» непригодными к боевым действиям. Это привело к обострению отношений великого князя и начальника штаба главнокомандующего генерала М.В. Алексеева. После некоторых доработок данный тип самолетов был признан пригодным. И генерал М.В. Алексеев категорически возражал против передачи эскадры бомбардировщиков в подчинение великого князя, мотивируя это тем, что «передача руководства этим новым оружием из рук людей, создавших его, в руки лиц, незнакомых ни с конструкцией корабля, ни с порядком службы на них, не может способствовать успешной боевой работе и дальнейшему совершенствованию этого нового оружия» [255]. Разногласия и твердая позиция генерала М.В. Алексеева в этом вопросе указывают на постепенное вытеснение не вполне компетентного великого князя Александра Михайловича из сферы управления военной авиацией. О данной тенденции, видимо, говорит и тот факт, что после неоднократной смены местоположения своей штаб-квартиры он расположил ее с 1916 г. в Киеве, то есть отдельно от находившейся в Могилеве Ставки, с которой у него возникли трения [256].