Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Английские образцы не охватывали, однако, программы Чарторыского целиком. Видную роль «в деле организации и сплочения народа» он отводил духовенству (особенно низшего и среднего звена). Это не было следствием его отказа от мировоззрения эпохи Просвещения и решительного возврата самого князя к религии, хотя мистические настроения не обошли стороной Чарторыских и их окружение; повлиял в этом смысле на друга своей молодости и Александр I, также отличавшийся в эти годы подчеркнутой религиозностью. Распространению мистических настроений в обществе способствовали в то время раздумья над непостижимой судьбой, взлетом и падением Наполеона. Главную же роль в отношениях Чарторыского с духовенством сыграла надежда князя на широкое привлечение церкви к делу просвещения народа и пропаганды отечественной истории, к работе по пробуждению широких общественных кругов. В этом проявились, как писал Е. Сковронек, предпосылки концепции «органической работы» и надежда на организацию «общественного давления на власть в пределах конституционных прав» 26. Однако в такой оценке отношения Чарторыского к церкви и духовенству присутствует немалая доля модернизации. Во-первых, концепция «органической работы» формируется значительно позже, в 1830-1840-е гг., и поэтому надежды князя использовать влияние духовенства для укрепления позиций шляхты едва ли стоит рассматривать как предпосылки «органической работы у основ». Во-вторых, заимствованная из современной политологии формула «общественного давления на власть» едва ли применима к сословному обществу и к борьбе сословий за свои права и привилегии.

Клерикальные тенденции в политических взглядах А. Е. Чарторыского имели весьма существенное значение. Усиление политического клерикализма по завершении наполеоновских войн было отмечено в большей или меньшей степени во всех европейских странах, когда с религиозных позиций пересматривались воззрения эпохи Просвещения, когда церковь становилась одним из инструментов консервативных общественных сил и политики Реставрации. Эти тенденции не обошли стороной и Польшу. В поисках опоры на духовенство наследники польской магнатской олигархии преследовали двоякую цель. С одной стороны, они стремились сохранить влияние шляхты на угнетенные сословия после произошедшего личного освобождения крестьян и ослабления вотчинной и административной власти помещиков, с другой стороны, они пытались выступить как выразители воли «нации», идеологически отделив себя от иноземной власти, которая на деле была связана с ними общими сословными и политическими интересами.

Главным предметом этих общих интересов являлся крестьянский вопрос, который также значился в программе реформ, задуманных А. Е. Чарторыским. Князь распространил среди землевладельцев специальные «крестьянские анкеты», в ответах на которые содержалось немало критических суждений о барщине и об отношениях между крестьянами и помещиками, а также постулат о замене барщины на чинш. Сам инициатор анкеты выступал за предоставление помещикам права добровольного очиншевания крестьян, то есть за замену по инициативе самих помещиков отработочной ренты на денежную. Он даже пытался осуществить ее в некоторых своих имениях. Высказывался Чарторыский и за выборы среди крестьян мировых судей, а также крестьянского суда, составленного из мирового судьи, одного плебана (приходского священника), одного помещика и двух войтов [16] 27. Таким образом, воззрения князя Адама и его корреспондентов по крестьянскому вопросу практически ничем не отличались от аналогичных российских, австрийских или прусских дворянских концепций того времени. А его замысел крестьянского суда означал даже шаг назад по сравнению с существующей практикой, ибо возвращал помещикам судебную власть над крестьянами, поскольку трое из пяти судей в таких судах были землевладельцы. Впрочем, Чарторыский специально крестьянским вопросом не интересовался, высказываясь об этом либо в контексте филантропии, либо в связи с проблемами народного просвещения 28. Вместе с тем, сосредоточившись на проектах политических преобразований, что было характерно в целом для европейских дворянских реформаторов и даже для дворянских революционеров на востоке Европы, он не придавал значения социальным проблемам, в частности, крестьянскому вопросу, отразившему центральное противоречие эпохи, однако, разумеется, князь не мог игнорировать его полностью.

Примечательно, что в период разработки конституции и рассмотрения ее проектов один из наиболее видных ее инициаторов и составителей А. Е. Чарторыский, казалось бы, не уделял внимания принципиальным конституционным проблемам, а сосредоточился на вопросах местного управления, народного просвещения и роли церкви. Этому обстоятельству может быть только одно объяснение: князь Адам сознавал, что все главные вопросы государственного устройства Королевства Польского уже разрешены и определены постановлениями Венского конгресса и утвержденными Александром I «Основами конституции Королевства Польского». Вместе с тем в занимавших его проблемах нашли отражение (хотя они и в разной степени были осознаны самим князем) три ключевые направления в политике европейской реакции после Великой французской революции и наполеоновских войн: укрепление государственного аппарата, крестьянский вопрос и народное просвещение. Именно на этих направлениях сосредоточили свои усилия учредители Священного союза – правительства России, Австрии и Пруссии, чтобы не допустить нового революционного подъема в Европе. При этом высказывавшиеся князем идеи носили явно реакционный характер, будучи призваны сохранить сословный строй и господство шляхты. В этом польские конституционалисты были вполне едины со своими российскими протекторами.

Работа над проектом конституции Королевства не ограничивалась рамками комитета Т. Островского. После торжественного прибытия Александра I в Варшаву 12 ноября 1815 г. царю и новому польскому королю был представлен проект конституции, составленный А.Линовским и графом Л. Плятером 29под руководством А. Е. Чарторыского.

Л. Плятер уже сотрудничал ранее с Александром I в работе над конституционными проектами. Граф происходил из известного рода в польской Лифляндии. На поприще политики он вступил в 19 лет, когда, вопреки воле родителей, присоединился к восстанию Т. Костюшко и был адъютантом Ю. Сераковского, а после поражения повстанцев вернулся на родину в Литву. В первые годы правления Александра I Плятер в Петербурге при посредстве А. Е. Чарторыского получил доступ в кружок «молодых друзей» императора. В 1811 г. он совместно с М. К. Огиньским, Т. Вавжецким и К. Друцким-Любецким готовил проект конституции Великого княжества Литовского. В 1815 г. он был произведен в тайные советники и включен в состав Временного правительства Княжества Варшавского.