Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Принятию решения о закупке в ЧСР крупной опытной партии дивизионных пушек, вероятно, способствовало изменение атмосферы политических взаимоотношений Москвы и Праги после предложения министра иностранных дел Э. Бенеша о заключении пакта ненападения между Малой Антантой и СССР, которое 7–9 марта было доведено до сведения советского руководства [1231].

14 апреля на протяжении полутора часов Сталин беседовал с членами Комиссии обороны Молотовым и Ворошиловым, наркомом Литвиновым и его заместителем Караханом; 15 апреля Литвинов посетил кабинет Сталина дважды – с курировавшим отношения со странами Средней Европы Крестинским. и позднее провел около двух часов вместе с Молотовым и Караханом [1232]. Не исключено, что в ходе этих встреч был затронут «вопрос Комиссии обороны».

14 мая 1933 г.

Опросом членов Политбюро

45/24. – Вопросы грузового сообщения между СССР, Финляндией, Польшей и Германией.

а) разрешить НКПС послать в Финляндию на ж.д. конференцию по прямому советско-финляндскому грузовому сообщению сроком на 25 дней делегацию в составе: т. Арнольдов (пред.), Журкин, Петров.

б) не возражать против проведения в Москве с 15.V. съезда по советско-польско-германскому грузовому ж.д. прямому сообщению и с 25.V. конференции по советско-польскому грузовому ж.д. прямому сообщению.

в) разрешить приезд на съезд и конференцию пяти представителей польского министерства путей сообщения и четырех представителей германских железных дорог.

Протокол № 138 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 1.6.1933. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 923. Л. 11.

В апреле 1933 г. наркомат путей сообщения и дирекция Правительственных железных дорог Финляндии согласовали вопросы для железнодорожной конференции по прямому советско-финляндскому грузовому сообщению. Главными из них являлись размеры тарифов за транзит, переход с оплаты транзита в долларах США на национальные валюты и придание решениям предыдущей IX конференции (Ленинград, май-июнь 1932 г.) законодательного оформления [1233]. Это определило необходимость подписания президентом Финляндии еще до начала конференции закона о внесении изменений в ст. 3 советско-финляндской конвенции 1924 г. Президент П.Э. Свинхувуд подписал этот закон 9 мая.

Десятая советско-финляндская конференция проходила в Хельсинки с 22 мая по 18 июня 1933 г. Советскую сторону представляли начальник Октябрьских железных дорог А.М. Арнольдов, старший экономист Центрального управления по международным делам НКПС С.М. Журкин, начальник подвижного состава Октябрьских железных дорог М.В. Петров и военно-морской атташе Д. Булгари. Финскую делегацию возглавлял Обер-директор Финляндских Правительственных железных дорог В. Янссон.

О съезде и конференции по советско-польско-германскому грузовому сообщению и советско-польской конференции сведений не обнаружено.

В первый день 1934 г. опросом членов Политбюро был разрешен приезд польской делегации в составе семи человек для участия в открывшемся в начале января Х-го съезда по делам советско-польского прямого сообщения [1234].

23 мая 1933 г.

Опросом членов Политбюро

86/65. – О переговорах с Латвией.

а) Принять следующее предложение НКИД: Возобновить переговоры с Латвией на основе нетто-баланса, но без твердых формальных обязательств в отношении цифр. Дать Латвии обещание в порядке джентльменского соглашения в меру возможностей, максимально поднять сумму заказов нашего экспорта.

б) до вступления в переговоры произвести зондаж о приемлемости варианта для Латвии; а т. Розенгольцу обязать тем временем произвести в Латвии закупки на 300 000 руб.

Выписки посланы: т.т. Литвинову, Розенгольцу.

Протокол № 138 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 1.6.1933. – РГАСПИ. Ф. 17. Oп.162. Д. 14. Л. 144.

Продолжавшиеся с конца сентября 1932 г. советско-латвийские переговоры о заключении нового торгового договора не привели к позитивным результатам [1235]. Столкнувшись с жесткой позицией советской стороны, фактически отказывавшейся от закрепления в будущем соглашении обязательств в отношении объемов советских закупок в Латвии, представители латвийского правительства попытались найти иные возможности для сохранения и расширения торговых связей с СССР. В конце декабря 1932 г. коммерческий атташе миссии в Москве Ф. Зоммерс в беседе с юрисконсультом «Совпольторга» М.Л. Минцем зондировал возможность создания аналогичного «Совпольторгу» совместного советско-латвийского акционерного общества. Тем временем Рига заняла твердую позицию в вопросе обложения пошлинами советских товаров, что фактически являлось ее единственным козырем в затянувшемся торге о заключении договора, и вдвое подняла импортные тарифы. Советская сторона лишилась не только особых преимуществ, но и прав наибольшего благоприятствования. Москва, в свою очередь, полностью перестала размещать в Латвии заказы (в декабре 1932 г. импорт в СССР составил всего 37 тыс. лат) [1236]. 2 февраля 1933 г. правительству Латвии была направлена нота, в которой констатировалось, что денонсация торгового договора означает автоматическое возвращение к положениям Мирного договора от 11 августа 1920 г., статьей 17 которого предусматривается минимальная база для обложения. Рига отвергла эту аргументацию, сославшись на то, что период действия режима наибольшего благоприятствования в торговле с СССР определялся утратившим силу торговым договором [1237].

Передаче вопроса о торговле с Латвией в Политбюро предшествовало очередное обострение противоречий между НКВТ и НКИД по проблемам экономических отношений с государствами Прибалтики, включая Латвию. В конце декабря 1932 г., вслед за отъездом из Москвы латвийской делегации, начальник 1 Западного сектора – член Коллегии НКВТ Ш.М. Дволайцкий подготовил для наркома А.П. Розенгольца специальную записку, в которой указывал на желательность изменения прежних директив, категорично настаивая на серьезном сокращении объемов советских заказов в Латвии. 1 января 1933 г. в НКВТ было созвано специальное совещание, на котором члену Коллегии НКИД Б.С. Стомонякову удалось убедить Розенгольца в том, что предлагаемые Дволайцким меры нецелесообразны и способны нанести большой политический вред. Как показали дальнейшие события, Ш.М. Дволайцкий решил не отступать. 11 февраля у А.П. Розенгольца состоялось повторное обсуждение этой проблемы договора с Латвией. Дволайцкий представил свои аргументы: экспорт СССР в Латвию неизбежно сократится из-за отсутствия свободных экспортных фондов зерна на продажу и незначительности планируемых продаж нефтепродуктов, а общая кризисная ситуация в советской внешней торговле повлечет сокращение объемов транзитных перевозок, особенно на латвийские порты. Во избежание пассивного сальдо в торговле с Латвией, доказывал Дволайцкий, необходимо заключить договор на основе нетто-баланса [1238]. Убедительность аргументации члена Коллегии наркомата вынудила А.П. Розенгольца радикально изменить свою прежнюю позицию, и он решил передать в Политбюро предложения НКВТ об отказе от предусматривавшихся ранее обязательств по советским закупкам в будущем договоре с Латвией [1239].