Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции

«Если бы научный социализм должен был бы явиться массам латиноамериканских наций, неся противоречия и идя против национал–популистского течения, он не имел бы будущего, и никогда не вышел бы из книг и облаков», — утверждает Дебре.

В связи с этим он вновь возвращается к вопросу: «партия или очаг?»

Есть беспредметные дискуссии, которые не заканчиваются никогда. К ним относится критика тупамарос как милитаристского и беспартийного аппарата. Идея об альтернативе между «очагом» и партией, о том, что «фокизм» означает отказ от создания партии, вошла в «словарь пороков» в партийной среде.

Между тем «фокизм» никогда не обозначал ничего другого, как выбор метода для построения партии, утверждение того, что в определенных исторических и специфических условиях «военный авангард» может в ходе длительной партизанской войны породить «политический авангард». Это далеко от того, чтобы отрицать абсолютную необходимость партии, как передового отряда пролетариата. То, что с сарказмом называется «фокизмом», родилось «при встрече дела и тезиса», наблюдения и оценки. Что касается Движения Национального Освобождения (Уругвая), то оно никогда не намеривалось подчинить партийное руководство военному, определившись как политико–военное движение, а чуть позже, как формирующаяся партия.

Тупамарос выбрали путь: от армии к партии. Время показало, что они не ошиблись, подтвердив свой выбор семью годами побед. Но в истории подтверждение всегда временное, как функция конкретной ситуации на определенной фазе развития. Приоритетность смещается одновременно с революционным процессом.

Итак, по мнению Дебре, тупамарос продемонстрировали верность выбора пути. В случае тупамарос «фокизм» уже не стоял на повестке дня, так как он выполнил свою задачу. «Sic transit gloria mundi» («Так проходит земная слава»). В 1971 году в Монтевидео в университетской и интеллигентной среде возникла дискуссия между «фокистами» и «партийцами». Движение заявило, что оно не поддерживает ни одну из сторон, так как: «партия или очаг — фальшивая дилемма»; вооруженная борьба и работа с массами дополняют друг друга и партизанская борьба носит политический характер. Невозможно противопоставлять то, что относится к организации, другому, что относится к методу борьбы или действия. Партия есть политическая организация, а вооруженная борьба есть метод борьбы.

Дебре считает, что противопоставление партии и «военного очага» скорее носит метафизический, чем реалистический характер. Истинная дилемма заключается в том, что противопоставляется буржуазия, связанная с империализмом, пролетариату и его союзникам. Классовая борьба проходит не в одной форме. «…Военный или военно–политический уровень не может быть определён сам по себе, независимо от всех других уровней, на которых ежедневно ведётся классовая борьба».

Взаимопроникновение военного и политического под эгидой пролетарской идеологии есть без сомнения неопровержимая формула. Но это не значит, что следует смешивать политический авангард с военным авангардом, что бы ни впасть в ортодоксальный «якобизм». Нужно исходить из конкретных отношений. «Существительное есть класс, социальное бытие. Прилагательное есть тип организации или форма действия». Авангард чего? Какая бы ни была форма революционной организации, она не мыслима вне её отношений с классом и массами на каждом конкретном этапе революционного процесса.

Дебре предупреждает о том, что иллюзии и миражи, которые порождает чрезмерная вера в «чудотворные свойства» организации, точнее — её автономии, приводят к «двоевластию», «параллельной власти» в стране. «Феномен политического двоевластия столь же древний, как история революций». В этом случае смешиваются «военно–технический» и «социально–политический» аспекты власти.

Гватемала

В ночь на 26 июня 1954 года под давлением военных и церкви президент Гватемалы Арбенас объявил о своей отставке. В течение двух часов все структуры демократического сопротивления были разрушены и изолированы. «Падение национал–демократического режима Арбенеса в 1954 г. — это решающий опыт для латиноамериканских движений нашей эпохи, его, определенным образом, отрицательная матрица. Этот шок послужил уроком и был вечной заботой кубинских руководителей, которым внушил фундаментальный урок революционного марксизма, положенный и продемонстрированный на американской земле: революция не имеет большей гарантии, чем уничтожение буржуазной государственной машины, мобилизация и вручение оружия народным массам, разоружение её врагов», — пишет Дебре.

Насилие, развязанное военными в Гватемале в течение последующего времени, было ничем иным как местью буржуазии за социальные реформы прежнего правительства, предназначенные лишь отчасти перераспределить национальное богатство, не намериваясь коренным образом изменить сам капиталистический способ производства. За этим последовало «революционное насилие», которое как средство самозащиты явилось запоздалым ответом «эксплуатируемых».

Предшественниками революционной борьбы в Гватемале стали молодые офицеры армии. В августе 1954 года молодой офицер Ёна Соса возглавил военный заговор кадетов Политехнической школы. Восставшие захватили гарнизон Закапа, но были подавлены войсками и авиацией при непосредственном вмешательстве американского посла. Мятежные офицеры бежали в соседние Гондурас и Сальвадор. В то время, как отмечает Дебре, они не имели никакой стратегической перспективы, никакого глобального взгляда на революцию, их горизонт ограничивался традициями профессионального мятежа. «Но, в любом случае, они, восстав, «сожгли свои корабли». Дело в том, что, похоже, то поколение прогрессивных офицеров было последнее. Они умерли, не имея соперников, по меньшей мере, до сих пор».

Совершивший военный переворот и ставший президентом Гватемалы генерал Армас был убит в 1957 г. В январе 1958 г. президентом стал генерал Идигорас Фуэнтос, бывший соратник Армаса, продолживший его политику. В ноябре 1960 г. было подавлено новое восстание молодых офицеров, выпускников военных школ в Форте Гулик и Форте Брагг (США). В ответ на это возникло революционное «Народное движение 13 ноября» («МР‑13») под руководством Йона Соса и Турсиоса Лимы.

6 марта 1961 года двадцать три члена «МР‑13», бывшие мятежники гарнизона «Закапа» и другие, попытались перейти скрытно границу из Гондураса. После того, как они оказались на национальной территории, представители мелкобуржуазных партий, которые объединились в коалицию для свержения разваливающегося режима Идигораса Фуэнтеса, предупредили их, что преждевременное выступление могло бы сорвать готовящийся государственный переворот. Заговорщики согласились и стали ждать. Но ожидание затянулось на несколько месяцев. Вынужденные скрываться в беднейших крестьянских и рабочих семьях, бывшие военные «академики» стали понимать, что революция делается не в «казармах», а среди народа. Они познакомились с коммунистами и студентами и перед ними открылись «новые горизонты».