Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции

Но, при «переодевании» классовой борьбы в вооруженную борьбу, любая потеря политической инициативы приводит к потере военной инициативы.

В 1964–1965 годах военная инициатива перешла к правительству. В январе 1964 года были проведены аресты в столице и в регионах, в том числе и руководителей КПВ. Были уничтожены партизанские «фронты», убито около 80 членов партии. К декабрю 1965 года число арестованных превысило 1500 человек. Это был сильный удар по концепции «Долгого марша». VII Пленум ЦК в апреле 1965 года, по инициативе Дугласа Браво, принял резолюцию «демократического мира».

Это привело к расколу в руководстве и в партии. КПВ публично отреклась от вооруженной борьбы. Произошло размежевание «центра» и «правых» от «левых», «правые» тяготели к городской подпольной борьбе, «левые» — к «сельской» вооруженной борьбе. Кризис достиг апогея в ноябре–декабре 1965 года. Образовалось два центра руководства: «Бюро Сан Карлоса» и «Бюро улицы». Первые исключили из партии вторых как «анархоавантюристов», но не получили поддержки большинства членов партии. Этот раскол на долгие месяцы парализовал деятельность ВСНО и на первый план вооруженной борьбы выдвигает «МИР».

Третий период (1966–19680) Дебре называет «восстановлением утерянного».

Прежде всего, он ставит «диагноз» и предлагает «проект лечения»: «Кризис революционного движения, прежде всего, есть кризис руководства». С этой точки зрения причины «маразма» являются внешними, а не внутренними для партизанского движения.

Он приводит Общую Декларацию Первой конференции ОЛАС от 10 января 1967 года, в которой говорилось о том, что во многих странах особые условия «деревни», благоприятная «топография» и потенциально революционная социальная база делают герилью основной формой вооруженной борьбы, великолепной школой подготовки революционеров и их признанного авангарда . Согласно этой декларации партизанские фронты «прозябали» и пришли в упадок из–за того, что не воевали, а не воевали потому, что политическое руководство, которому они подчинялись, подавляли их снабженческим, политическим и военным «удушением». «Речь шла о том, чтобы вытащить вооруженную борьбу из этой запутанной и нездоровой атмосферы, в которой до сих пор она находилась погруженной, наполненная ложью, ловушками, полуправдой, хвастовством и преувеличениями, как политическими, так и военными».

Далее, оценивая последствия «июльской высадки» 1966 года, Дебре отмечает то, что отклик кризиса и жестокие удары репрессий лишь воодушевили и ускорили подготовку к событию, скромному по своим размерам, но важному по своим долгосрочным последствиям и символическому по своим целям. «Для карибской истории существует традиция: все освободительные движения региона прибегают к высадкам, более или менее демонстративным и эффективным, людей различных национальностей из соседних стран для того, чтобы начать свои операции национального освобождения». Он приводит многочисленные примеры из истории XIX и XX веков, включая высадку с «Гранмы».

В данном случае речь идет о высадке под командованием Любена Петкова (младшего брата Теодора Петкова) на побережье венесуэльской провинции Фалкон 24 июля 1966 года в сопровождении 14 добровольцев–кубинцев, «экспертов по партизанской борьбе». В начале операция развивалась без «инцидентов». В то время в Венесуэле было четыре партизанских «фронта» разной численности и активности. Через месяц марша высадившийся отряд присоединился к партизанской «колонне», действовавшей в регионе Фалкон. Дуглас Браво, которого высадка отряда застигла врасплох, и который полагал, что с группой высадился Че, с которым была об этом ранняя договоренность, немедленно отправился в горы и возглавил «колонну». Эта «колонна», насчитывавшая 85 человек, представляла собой лучший на то время партизанский отряд, по вооружению и боевому духу. В это время в Каракасе действовал отряд городской герильи .

Дуглас Браво и Любен Петков возглавили новое руководство вооруженной борьбой. Успешно была осуществлена операция по отправке на судне 40 человек за границу для пополнения вооружения и их благополучное возвращение. Была проведена объединительная конференция («Генеральная ассамблея»), создано «командование» (Политбюро) новой партии ПВР (Партия венесуэльской революции), объединившее городскую и «горную» герилью . Была создана постоянная центральная «база» с радиостанцией.

Дебре считает, что «это были амбициозные, но абсурдные проекты». За ними скрывался старый и известный «дефект»: несогласованность между искомыми целями и реально располагаемыми средствами, между теоретическими намерениями и практическими возможностями. Это противоречие в течение двух–трех лет обострится, в «обратно пропорциональном» отношении, между тем, что говорится, и тем, что делается, между тем, что есть и тем, что хочется.

И на деле развенчание этих планов и надежд не задержалось осуществиться. 24 января 1967 года войска неожиданно окружили центр руководства. Партизанский отряд был рассеян, не оказав сопротивления, некоторые были убиты, большинство разбежалось по окрестностям, рация попала в руки армии. После долгих перипетий оставшиеся в живых были найдены группой городской герильи и вывезены на грузовиках в горы, где соединились с центральным отрядом. Но вера в руководство была подорвана. Другим событием, серьезно повлиявшим на оперативную способность отряда, была потеря взвода в 25 человек из–за невозможности установить с ним связь в течение почти года. В марте отряд, сократившийся до 50 человек, был разделен на два отряда, и было принято решение установить контакт с Кубой, что было поручено Дугласу Браво.

В это время совпали различные противоречия кризиса. В конечном счете, отряд, который год назад насчитывал почти 100 человек, представлял в декабре 1967 года 14 человек, деморализованных, раздетых, недисциплинированных, подавленных. Самопожертвование и мужество Любена Петкова не годились ни на что. Решающий год прошел без значительных военных столкновений и закончился бесславно. И еще одна деталь: партизанский отряд не пополнился крестьянскими рекрутами, которые, иногда присоединяясь к отряду, не задерживались в нем.

По поводу «городского тыла» Дебре утверждает, что история городских ВСНО в тот год была более или менее повторением истории партизанского отряда, только более драматичной и кровавой. С марта 1967 года аппарат городской герильи начал быстро распадаться. Городская герилья в большей степени зависит от политической конъюнктуры. Первые отряды городской герильи появились на волне революционной поддержки масс, но в 1966 году эта волна начала спадать, и они пошли «против течения» с соответствующим последствиями, оказавшись, в конце концов, на «нищих» окраинах города.