Коллектив авторов - Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу

В устных текстах об общении монархов с крестьянами, рыбаками, лоцманами, пасторами и студентами финны наделяются приметами простодушных, «естественных» и по-детски непосредственных людей – как известно, такими качествами в эпоху Просвещения и романтизма наделялись народы и племена дикие, «неиспорченные», не достигшие уровня европейской цивилизации в полной мере или те, образ жизни которых зависел от природы. Однако подобные характеристики – чаще всего не непосредственные впечатления, а лишь отражение стереотипных свойств и черт, приписываемых жителям Финляндии русскими в XIX в., которые отчасти впитали в себя более ранние образы «чухны» – других финских племен, с которыми славяне контактировали на протяжении многих веков {792} 792 Подр. об этом: Лескинен М. В. Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности. М., 2010. Гл. 7–1. . Вот примеры наиболее типичных и растиражированных в популярной литературе 1840–70-х годов черт финского «нрава», обусловленных «умственными способностями»: мужики «так умны, так образованны опытностью, что нередко ставят в тупик людей, которые считают себя во всем выше их и умнее» {793} 793 Дершау Ф. Финляндия и финляндцы. СПб., 1842. С. 45. или: «умственная способность у финнов развита гораздо более, чем у эстов, что доказывается разговором финнов, вообще тихим, обдуманным, метким и редко глупым, а равно и способностью их к сложным и трудным предприятиям […] а предупредительность и осторожность финнов, отклоняющая их от постройки воздушных замков […] говорит в пользу их умственного развития, неопровержимо подтверждающегося […] постоянным их желанием не обидеть кого-нибудь дерзостью и насмешкою» {794} 794 Природа и люди в Финляндии или очерки Гельсингфорса / Сост. Вл. Сухаро. СПб., 1863. С. 36–37. .

В «императорском мифе» о финнах, однако, явно превалируют два этнических свойства – простодушие и отсутствие раболепия: нарушив этикет прямолинейностью, они сглаживают ее добродушным юмором – как в рассказе о поездке цесаревича и его супруги в 1876 г. Осматривая замок города Турку, Дагмара спросила, для чего в городе была построена столь большая крепость, на что возчик серьезно ответил, что это было сделано для обороны от постоянных нападений русских, но чуть позже решил исправить впечатление и добавил, подмигивая датской принцессе: «Да и датчане тоже нападали и разрушали» {795} 795 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 62. . Такие же черты приписываются финнам почти во всех рассказах о пребывании в Финляндии Александров Первого и Третьего. Например, предание гласит, что Александр III, рыбача на реке Кюми, спросил местного мужика, чем тот занимается. Тот ответил, что рыбачит, а зарабатывает исполнением обязанностей судебного заседателя. «А ваше какое занятие?», – вежливо осведомился он в свою очередь. Собеседник ответил, что он – император всероссийский. Мужик в ответ: «Тоже дело хорошее» {796} 796 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 12. . Один из финнов послал телеграмму в Данию (с указанием своей фамилии и города отправления), поздравив в ней с днем именин императора Александра III, находящегося с визитом у родственников жены. Несмотря на безвестность автора, она была передана по назначению.

Финны в рассказах ведут себя как обычно в любых ситуациях контакта с Романовыми, не теряя спокойствия, присутствия духа и самоуважения – даже узнав о том, кто перед ними; их манеры не меняются, они не выказывают ни страха, ни особого почтения. Их отличает чувство собственного достоинства, уверенность в своей правоте, прямолинейность, как и отсутствие привычного для русского человека лукавства, хитрости и находчивости. Они выражают эмоции без оглядки на статус собеседника. Сочетание флегматизма с открытостью вызывает симпатии монархов. Практически все участники событий – крестьяне или бедные рыбаки, но в этой крестьянской стране нет следов униженности, забитости, как нет и восторженного подобострастия, они ведут себя как равные с равными. Об этом свидетельствует, в частности, происшествие 1870 г. в Иматре, когда для того, чтобы исполнить желание великой княгини Марии Александровны сократить путь от одного водопада к другому, господа из свиты начали ломать оказавшийся на пути забор. Путь им преградили двое мальчишек – детей хозяина забора, которые не поддались на строгие внушения о том, кто именно оказал им честь, желая пройти через их землю, сломав ограждение. Дети сами разобрали его, но не оставляли господ, пока обещание восстановить его не было теми выполнено {797} 797 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 51–52. .

Финны проявляют присущее им, но неизвестное диким «детям природы» чувство собственного достоинства, выработанного, как полагали российские наблюдатели, грамотностью и традициями гражданского правосознания. Вот иллюстрации: Александр II на катере проплывает мимо мыса, на котором сидит женщина. Он удостоил ее поклоном. Она лишь кивает ему в ответ, оставаясь сидеть {798} 798 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 12. . Лоцман уверенно и не произнеся ни слова отстраняет от штурвала рулевого императорской яхты, заметив его ошибку. Рулевым был Александр III {799} 799 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 13. . Перед нами – почти невероятная для России ситуация, демонстрирующая иное, нетипичное (в сравнении с социальными низами других народов Империи) отношение к Романовым.

Еще одна особенность российских самодержцев, прочитываемая в «императорском дискурсе», проявляется в их очень пристальном внимании к реакции финляндских подданных. Зачастую складывается впечатление, что они болезненно зависимы от нее, всерьез («по-детски») переживая из-за недостатка внешних проявлений «любви подданных к своему царю-батюшке». Вот один забавный эпизод, свидетельствующий о напряженном ожидании лояльности в 1854 г., в ходе Крымской войны. Выступавший в Хельсинском университете перед студентами государь произнес слова «Отечество в опасности!» и сделал многозначительную паузу; не понимавшие по-русски подданные зааплодировали, решив, что речь окончена. Без разъяснений данный инцидент закончился бы разгоном университета {800} 800 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 31. . Именно поэтому поражает императоров (точнее сказать, такие эмоции приписываются им в этих текстах), отсутствие у финнов преклонения перед венценосными и богопомазанными государями. Финны видят в правителях обычных, равных им людей, исполняющих свои служебные обязанности, игнорируя их сакральный образ и особенный статус. Цесаревич Александр Александрович с женой Дагмарой в поездке 1876 г. пытался говорить с проводником по-русски, отчего вышло языковое недоразумение, насмешившее Дагмару, но рассердившее будущего монарха. Он раздраженно спросил крестьянина, знает ли тот, кто перед ним. Тот принялся внимательно разглядывать пару, но не знал, что сказать. Тогда Александр сообщил, что он – будущий Император всероссийский. Мужик не нашелся, что сказать, но не извинился и лишь заметил невозмутимо по-шведски: «Вот оно как!» {801} 801 Туоми-Никула Й., Туоми-Никула П. Императоры на отдыхе. С. 64. .