Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Финское население Южного и Юго-Восточного Приладожья и Обонежья (Прионежья и Заонежья), то есть территорий к востоку от р. Волхов, составивших в XV в. Обонежскую пятину Великого Новгорода, развивалось на близкой исходной этноязыковой основе и в сходных начальных условиях, но под длительным, стабильным и нарастающим новгородским славяно-русским взаимодействием (Назаренко, Селин 2001; Муллонен 2001). Наиболее древний доприбалтийско-финский пласт топонимии Приладожья связывается с «саамским» населением, причем сравнительно рано в Южном Приладожье выявляется распространение речных названий (гидронимов) на -га-, прибалтийско-финского происхождения (Андега, Воронега, Лидега, Чалдога, Кондега, Сязнега). Весьма продуктивна в Южном Приладожье топонимическая модель на -/а-, причем основной ареал этой -/-овой ойко- нимии размешается вокруг Финского залива, так что Южное Приладожье составляет юго-восточную окраину этого обширного ареала. Внутренние лингвистические и этнокультурные границы выделяют в Приладожье ареалы вепсов (от рек Ояти и Капши далее на восток) и карел: севернее р. Свири — карел-людиков, далее на север вдоль восточного побережья Ладожского озера — карел-ливвиков (Муллонен 2001: 248).

Юго-Восточное Приладожье в бассейнах рек Сяси, Паши, Сязнеги, Тихвинки составлет особый субрегион, отличный от ареалов вепсов и карел. Эпицентр его заселения образован, по-видимому, сгустком поселений, родовых и общинных курганных могильников на р. Сязнега и до ручья Вихмесь — на притоках и в среднем течении р. Паши. Укрепленным центром региона в IX-X вв. было городище у с. Городище на р. Сясь, вполне вероятный «Алаборг» исландских «саг о древних временах» (Мачинский, Панкратова 1996:47- 57). Судя по археологическим данным, как и на Карельском перешейке Приладожской Карелии, в Южном Приладожье сравнительно рано появляются вооруженные «торговцы пушниной» скандинавского и западно-финского происхождения. В исходном для них районе Ладоги, с ее «традицией сопок», норманскими курганами могильника Плакун и пр., они практиковали курганный обряд погребения, который в сочетании с местной приладожской традицией «домиковмертвых» стал основою ритуала своеобразной «приладожской курганной культуры» конца IX-XI вв. (курганы с ритуальными очагами, разделением на мужскую и женскую половины, парными кремациями или ингумациями, большим количеством оружия — мечей, копий, боевых топоров; железные котлы и другая очажная утварь, наборы фибул, скандинавские и финские женские украшения). Культуру эту наиболее обоснованно отождествляют с «колбягами» русских источников (kylfmgr скандинавских саг), фигурирующих на этой территории одновременно с первыми скандинавскими упоминаниями карел, очевидно как их южные и юго-восточные соседи (Сага об Эгиле). Колбяги, по-видимому, представляли собою локальный скандо-финский зтнос, противопоставленный как населению собственно Ладоги, так и вепсам Приладожья, жившим далее на востоке за Оятью, вероятным потомкам летописной «веси».

Расцвет приладожской курганной культуры происходит в X-XI вв., а прекращается ее развитие в первой половине XII в., после похода Мстислава Владимировича Мономахав 1105 г. «в Ладогу на воину». В 1114 г. в Ладоге строится каменная крепость, что «должно было демонстрировать аборигентам Приладожья мощь государства» (Назаренко, Селин 2001 : 237). В 1164 г. крепость выдержала осаду шведов, рассчитывавших на военную поддержку приладожских обитателей и потерпевших окончательное поражение на р. Воронеге, западной окраине ареала приладожской курганной культуры. Приписка к Уставной грамоте князя Святослава Ольговича 1137 г. фиксирует появление в Приладожье не позднее начала XIII в. новгородских погостов, пунктов сбора дани, поступавшей новгородскому «владыке» — архиепископу, причем, судя по именам, власть в этих погостах сосредоточивалась в руках местного «старейшины». На рубеже XII-XIII вв. в Приладожье на озере Дымно (бассейн р. Тихвинки) основан первый из новгородских «лесных» монастырей прп. Антония Дымского. Весьма резонно предположение, что массовое крещение карел в 1227 г. князем Ярославом Всеволодовичем (отцом Александра Невского) коснулось и южного Приладожья. с этим событием В. А. Назаренко связывает истоки местного праздника в Обонежье «День Святого крещения» (Назаренко, Селин 2001: 238). В XV в. приладожские погосты — Воскресенский на Масельге, Богоявленский, Рождественский, Никольский на Сяси — входят в церковно-территориальный округ новгородского владыки, получавшего подать с христианизированного населения, которое доминировало здесь уже во второй половине XIII в. (Мусин 1988).

Церковно-монастырская колонизация была важным фактором славяно-русского освоения Южного Приладожья, предшествуя и прокладывая пути продвижению крестьянского православно-русского населения. Если около 1200 г. появляется первый, Антониево-Дымский, монастырь в южном Приладожье, то сто с небольшим лет спустя, в 1329 г., крупнейшим центром православия стал Валаамский монастырь, а в 1393 г. был основан также островной Коневецкий монастырь на Ладожском озере (Сиилин 2001). В 1381 г. состоялось Явление Тихвинской иконы Божией Матери в Пречистенском погосте на о Тихвинке, где был основан Успенский Тихвинский монастырь владыкой Алексием при московском митрополите Пимене и великом князе Дмитрии Донском. С этого времени Тихвин становится основным новгородским административным центром, направляющим крестьянское расселение и освоение Южного Приладожья, Обонежья и Заволочья.

Вепсы Приладожъя-Обонежья в языковом отношении занимают своеобразное «промежуточное» положение между волжско-финскими и прибалтийско-финскими народами, в целом относясь, как и карелы, к последней из названных групп (Муллонен 2001: 250). Вероятно, это отражает изначальный статус летописной «веси», в VI-X вв. игравшей в жизни северных территорий Восточной Европы гораздо более заметную и значимую роль, особенно в международной пушной торговле с Волжской Булгарией и исламским Востоком по Великому Волжскому пути (Станг 1999). Локализация современного финноязычного населения Приладожья и Обонежья и комплексное изучение выделенных регионов мультидисциплинарными средствами (от археологии до этномузыкологии) позволяет дифференцировать устойчивые этнокультурные регионы этих современных этносов, вепсов, людиков, ливвиков и собственно карел (Спиридонов 2001; Винокурова 2001; Дмитриева 2001; Герд 2001; Логинов 2001; Орфинский, Гришина 2001; Краснопольская 2001).

Обособление и консолидация локальных этнических групп происходили в условиях нарастающего становления, распространения и укрепления русской государственности и неразрывно с нею связанной в Средневековье православной церковной культуры как в новгородское время, так и в период Московского государства и Российской империи. Начало этого процесса совпадает с начальными этапами формирования Древнерусского государства в IХ-Х вв. Соответственно, в восприятии скандинавов, вероятно еще в течение эпохи викингов (и позднее, в «саговой традиции»), происходит отождествление и замещение понятий «Земля Колбягов» и «Русь, Гардарики, Гарды», Kylfingerland — Gargar (Мельникова 1986:131).